Advance: зачем России «суверенный интернет»?

Нет сомнений в том, что интернет совершил большую, если не самую большую революцию в наше время. Но наше современное восприятие интернета может в будущем очень измениться. Конечно, есть некоторые исключения («Великая китайская информационная стена»), однако в мире преимущественно укоренилось представление о том, что интернет — это исключительно свободное пространство, где мы можем получать и отправлять информацию. Цензура в интернете, которая, разумеется, существует, в большинстве случаев все еще носит выборочный характер. С ней определенной информации мешают дойти до масс. Однако само существование этой информации никто не оспаривает. Иными словами, можно занять неоднозначную политическую позицию и продвигать ее в интернете. Сам «интернет» не будет цензурировать эту информацию, но, весьма вероятно, этим займутся крупные платформы, которые превратились в своего рода ворота на пути к массам. В первую очередь, я, конечно, имею в виду «Фейсбук», «Ютюб», «Твиттер» и «Гугл».

Люди и организации по-прежнему могут публиковать свое мнение или контент в интернете на собственном сайте, хотя так значительно труднее выйти на широкую аудиторию. Показательный пример — сомнительный американский интернет- и радиоведущий Алекс Джонс, который обязан своей огромной (в прошлом) популярностью платформе «Ютюб», где он регулярно публиковал свой контент. Его выступления представляли собой смешение фрагментов правды с большим объемом совершенно абсурдной информации. Тем не менее в какой-то момент он пользовался такой популярностью, что мог свободно сказать, что способен повлиять даже на американские президентские выборы. Конечно, ни Трамп, ни его оппоненты не готовы были бы это откровенно признать, но, возможно, благодаря фанатичным заявлениям Алекса Джонса Трамп смог занять кресло в Белом доме (учитывая, что он победил на выборах лишь с небольшим отрывом).

Только после «феномена Трампа» всерьез встал вопрос о более жесткой цензуре интернета, поскольку стало ясно: интернет достиг той стадии, когда он может производить «нежелательные эффекты». Для так называемого «свободного общества» это очень щепетильный вопрос, связанный с предпосылкой о том, что всегда обязательно должна существовать оппозиция. Более того, оппозиция жизненно необходима. Именно она в конце концов и делает легитимной всю систему, будь то экономический, политический, социальный или любой другой сегмент доминантной «системы». Означенный щепетильный вопрос заключается в том, что между оппозицией, которая придает легитимности позиции большинства, и оппозицией, которая способна менять устоявшиеся правила, пролегает тонкая грань. Когда эта грань нарушается, тут же развеиваются все иллюзии о свободе, так как именно поборники свободы вдруг становятся самыми ярыми сторонниками ее подавления.

Сегодня самые оживленные споры в этой связи ведутся между сторонниками подавления свободы и крупными интернет-платформами, перечисленными выше (все это американские корпорации). Например, вот уже некоторое время большое давление оказывается на «Фейсбук» и его главу Марка Цукенберга: от них требуют устранить так называемые фейковые или фальшивые новости. Но что это такое? Речь идет о совершенно неопределенном термине, которому практически невозможно дать определение в контексте политики. В научной сфере выявить фальшивые новости нетрудно, но как быть с политикой? Там это просто невозможно, так как все политические приемы в основе своей нацелены на обман, ложь, заговоры, психологическое манипулирование и разные другие формы влияния на общественность. По этой логике платформы типа «Фейсбука» должны полностью запретить политический дискурс, но это стало бы концом «Фейсбука» как компании.

Американские руководители, шокированные тем, как через тоннель новых технологий в Белый дом пробрался Дональд Трамп (несомненно, он воспользовался этими технологиями по максимуму), хотят теперь остановить «то», что пошатнуло существовавший статус-кво. Они требуют от Цукенберга нанять большой штат людей, которые «следили» бы за тем, чтобы на «Фейсбуке» не появлялись «фальшивые новости». То есть эти люди читали бы посты на «Фейсбуке» и оценивали бы, какая новость «правдивая», а какая «лживая». Опять-таки совершенно невыполнимая миссия, но и она в действительности совсем не такая, какой кажется. Нет, от «Фейсбука» не требуют, чтобы он, приложив на самом деле немалые усилия, превратился в «объективную» платформу. Отнюдь. С помощью давления определенные силы хотят, чтобы «Фейсбук» (и другие) просто превратился в платформу для пропаганды, а не против нее. «Фальшивые новости» приветствуются и должны существовать, но только если они выгодны истеблишменту. Никто из тех, кто оказывает давление, не ожидает от Цукенберга, что он будет убирать новости, например, о том, что Башар Асад — массовый убийца, который травит газом собственный народ. Подобное было бы возмутительно. Эти «новости» должны доходить до как можно большего числа людей, а устранять нужно те, которые ставят под сомнение вину Асада в химических атаках в Сирии.

Конечно, это лишь один из примеров, которых бесчисленное множество. Когда интернет функционировал как относительно свободная мировая арена, проявилась его склонность к антиистеблишменту, и это «необходимо прекратить». Пока выборочной цензуры вполне достаточно. Например, упомянутого Алекса Джонса убрали со всех ведущих платформ, и единственным местом для самовыражения остался его личный сайт, аудитория которого, разумеется, несравненно меньше, чем у платформ, откуда его изгнали. Подобными изгнаниями в «виртуальные пустыни» пока все еще можно хорошо контролировать ситуацию, но как долго это будет возможно?

Проблема возникнет в тот момент, когда «незападные» элементы начнут создавать платформы, способные конкурировать с западными. Поэтому такую панику вызывает, например, российский RT или иранский Press TV. А это «лишь» новостные порталы. Их уже сильно цензурируют, и все делается для того, чтобы забрать у них лицензию на вещание (хотя бы телевизионное). Однако постоянно появляются новые «вызовы». Паника поднимается всякий раз, когда появляется какое-нибудь новое популярное приложение для смартфонов, созданное в России или Китае. Даже если речь идет о тривиальном контенте, распространяются параноидальные слухи о том, что эти приложения тайно «отправляют информацию о пользователях» в Пекин и Москву… Конечно, преступник всегда тот, у кого ярче всех проявляются признаки острой паранойи. Иными словами, те, кто уже собирает данные о пользователях, больше всех боятся, что этим занимаются или планируют заниматься и другие. Сегодня мы даже наблюдаем агрессивную кампанию, которой с рынка хотят устранить китайскую компанию «Хуавей». Однако в данном случае Европа отчасти оказала отпор Соединенным Штатам, и если бы не это, «Хуавей» уже превратился бы в «компанию нон-грата» в западном мире.

Конечно, можно прийти к выводу, что мы являемся свидетелями эскалации, в которой интернет становится все больше похож на поле боя, новый театр военных действий. Нет сомнений, что напряженность будет расти, но к чему она приведет? Чем увенчается? Возможно, даже разрушением концепции интернета как технологии доступной всему миру.

В этой связи стоит поговорить о текущих событиях в России. На этой неделе Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций РФ подтвердило, что уже завтра, в понедельник, начнется проверка «надежности» отечественной интернет-инфраструктуры на случай, если Россию «отключат от международной сети». То есть Россия уже видит, к чему потенциально может привести это столкновение, и активно готовится к этому сценарию.



Участники согласованного митинга против действий властей в области регулирования интернет-отраслиВ российском министерстве сообщили, что проверка будет проводиться 23 декабря и не повлияет на пользователей интернета в России. Но о чем же на самом деле идет речь? В ноябре этого года Россия приняла закон о «суверенном интернете». Ясно, что он мог бы из себя представлять в техническом смысле: это была бы сеть, которая могла бы функционировать независимо от мировой сети, то есть интранет вместо интернета. Нечто похожее существует в Северной Корее, которая запустила свой «национальный интранет» (Kwangmyong) еще в 2000 году.

Конечно, для создания подобной закрытой «экосистемы» может быть несколько причин: либо внешних, либо внутренних. В тексте закона, принятого в ноябре, говорится, что причиной послужил «агрессивный характер принятой в сентябре 2018 года Стратегии национальной кибербезопасности США». То есть подразумевается «внешний» фактор. Однако критики данного закона утверждают, что его причины на самом деле «внутренние», то есть государство хочет взять под контроль источник информации для самих россиян.

На большой пресс-конференции 19 декабря российский президент Владимир Путин сказал, что свободный интернет и российский «суверенный интернет» не противоречат друг другу. «Закон направлен только на одно — не допустить негативных последствий с возможным отключением мировой сети, — заявил Владимир Путин. — Мы не движемся в сторону закрытия интернета и не собираемся этого делать».

Итак, какова цель такого интернета — контроль над внешними или над внутренними факторами? Вероятно, и то, и другое. Трудно себе представить, что Кремль не пошел бы на переключение интернета в режим «суверенного» в случае какого-нибудь серьезного внутреннего кризиса в России, скажем, каких-нибудь массовых антиправительственных выступлений, которые угрожали бы правящим кругам. (Пока протесты, хотя их было немало, и близко не приближались к тому, чтобы угрожать кремлевской власти.) Конечно, на «внутреннее», разумеется, может воздействовать нечто «внешнее». Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на нынешние протесты и выступления в Гонконге, где США откровенно встали на сторону протестующих против Пекина. А те тоже ничего не скрывают и с гордостью приносят на демонстрации американские и бывшие колониальные британские флаги.

С другой стороны, не стало бы сюрпризом, если бы все более агрессивное давление Запада на Россию привело к идее «отрезать» Россию от сети (хотя неизвестно, возможно ли вообще нечто подобное технически). По-видимому, вероятность такая есть, но ситуация должна быть по-настоящему экстремальной. Например, война. Факт в том, что уже вошло в привычку обвинять Россию во всем, что «идет не по плану». Так, перед недавними британскими парламентскими выборами британские СМИ пестрели заголовками о том, что Россия поддерживает, в том числе компроматом, оппозиционного лидера Джереми Корбина (хотя Путин лично хвалил Бориса Джонсона, который идеологически ему намного ближе). Страшилка о «российском вмешательстве» укоренилась в умах создателей пропаганды, которые не обладают и не должны обладать особыми техническими знаниями. Нет их и у общественности, чей уровень технической грамотности неуклонно снижается (способность пользоваться «Фейсбуком» и «Истраграмом» не эквивалентна компьютерной грамотности).

Сценарий «суверенного интернета» — перспектива очень близкого будущего, и вскоре у России может появиться «переключатель», которым она будет по необходимости переводить пользователей из интернета в национальный интернет. Подобную концепцию могут перенять и другие государства. В этом смысле дальше всех зашел Китай, который уже располагает firewall (защитной системой), с помощью которой активно цензурирует разный контент. После них очередь может дойти до Индии, Турции, Ирана…

Подобное отгораживание приводит к новому разделению на блоки, и в будущем мы, возможно, будем с ностальгией вспоминать, как относительно свободно информация достигала аудитории в наши дни. Конечно, события необязательно будут развиваться именно по этому сценарию, но, судя по тенденции, в будущем интернет так или иначе станет менее свободным и будет строже контролироваться. Вопрос только в том, на каком уровне будет осуществляться этот контроль: на мировом или на региональном.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.