Le Point: когда Россия засматривается на «ближнее зарубежье»
Размышления политолога Джерарда Тоала (Gerard Toal) можно рассматривать на трех уровнях. Прежде всего, это прекрасно информированный анализ двух конфликтов, которые находятся у истоков нового подъема напряженности в отношениях России и Запада: Грузия в 2008 году и Украина с 2014 года. Далее, это описание проблем вокруг самопровозглашенных государств, которые де факто существуют с момента распада Советского Союза, таких как Южная Осетия и Абхазия. Наконец, это рассмотрение метода: он демонстрирует, что геополитика является плодом представлений, которые утверждаются деятелями и их риторикой. В целом, у риторики России и Запада немало общего: речь идет о противостоянии империализму (НАТО, ЕС и Грузии в первом случае, России во втором) и фашизму (грузин и украинцев в первом случае, русских во втором), а также защите малых народов и угнетенного населения (абхазов, осетин и русских в Крыму и Донбассе в первом случае, грузин и украинцев во втором).
Тоал напоминает, что размышления о «ближнем зарубежье» появились в России в 1992 году, через некоторое время спустя после распада Советского Союза, когда бывшие республики многонациональной империи стали государствами и вышли из-под контроля Москвы в национальных вопросах. Как бы то ни было, это пространство несет на себе отпечаток исторических жестокостей, которые сегодня облегчают применение таких понятий как «фашизм» и «геноцид». Кроме того, если отойти от государственных игр и маневров Кремля, нельзя не признать существование связей на постсоветском пространстве. История не только дает о себе знать на местном уровне, но и проявляется в национальной, политической и идеологической солидарности и подвижности. Агитация против Майдана на Украине опиралась на сформированные еще до того в России сети активистов. Кроме того, Тоал описывает другие связи, например, членов администрации Буша, американских политиков и экспертов с грузинской властью при Саакашвили: они сделали ее символом «свободы» и инструментом подавления российского влияния. Саакашвили постоянно названивал в Вашингтон, где он мог положиться на активное лобби.
Эмоциональная геополитика
Тоал считает, что для понимания войн в Грузии и на Украине не стоит поддаваться упрощенческим теориям о том, что империализм у русских в крови или что Путин ведет устаревшую геополитическую игру. Перспектива вхождения Грузии и Украины в НАТО сыграла немалую роль. Он напоминает, что война была начата Саакашвили, который хотел воспользоваться примером хорватского наступления 1994 года, позволившего отбить территорию у сербов. Путин в свою очередь не оставил без внимания другой балканский прецедент: одностороннее провозглашение независимости Косова. Во время войны Запад отстаивал территориальную целостность Грузии, хотя считал ее вторичным вопросом в Сербии. Грузия представила себя жертвой российской агрессии, сравнила себя с Афганистаном в 1979 году, Чехословакией в 1938 году и Берлином времен холодной войны. Москва в свою очередь сравнила Саакашвили с Гитлером и использовала западную риторику на Балканах, говоря о геноциде абхазов и осетин и напирая на свою ответственность по их защите. Тоал разрушает миф о Саркози-спасителе Грузии: у Путина на самом деле не было желания ее завоевывать.
В 2014 году российская власть сделала ставку на «эмоциональную геополитику» в отношении Крыма и организовала «сценографию легитимности», ставшую большим успехом с точки зрения внутреннего пиара. Тоал напоминает, что нам следует отказаться от бинарного разделения украинцев на русофилов и русофобов, поставив на первое место местные особенности. Именно поэтому проект «Новороссии», который полагался на сформированные при Екатерине II представления и должен был идти от Крыма до Приднестровья, так и не был реализован на практике. Сам Путин публично упоминал его всего единожды и, судя по всему, никогда не стремился к разделу и аннексии Украины, хотя в боях участвовал целый ряд приехавших из России «флибустьеров». Запад в свою очередь пообещал преемственность «цивилизационной» власти евроатлантической культуры. Как и в Грузии, националистическая украинская элита использовала черно-белый раздел на «свободный мир» и «имперскую ревизионистскую геополитику Путина», чтобы заручиться западной поддержкой. С обеих сторон геополитическое высокомерие повлекло за собой националистическую риторику, демонизацию противника и манипуляции с историей. Хотя российской геополитической культуре больше свойственно использование радикальной риторики, автор призывает не поддаваться «простой геополитике», а использовать «комплексную геополитику» для понимания локальных, региональных и транснациональных реалий всех территорий, которые были сегодня оккупированы Россией в результате этих войн.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
