NYT: у Франции нашлись деньги на Нотр-Дам, но не на нужды озлобленного народа
Катастрофа в соборе Парижской Богоматери во много сумела затмить собой другой, менее заметный, но более важный пожар внутри французского общества, недовольного политикой правительства и падением уровня жизни, пишут в своей статье для The New York Times философ Мишель Фёссель и социолог Этьен Ойон. По их мнению, французов может разозлить щедрость, с какой богатейшие люди Франции и государственные институты жертвуют свои средства на реконструкцию храма, в то время как на удовлетворение народных нужд денег у них не хватило. 
Для историка-медиевиста Жоржа Дюби одно из неотъемлемых качеств исторического события — это волна размышлений, которая вскрывает проблемы, о которых раньше предпочитали молчать. Пожар в соборе Парижской Богоматери — это как раз такое историческое событие нашей эпохи, пишут в своей статье для The New York Times философ Мишель Фёссель и социолог Этьен Ойон.
Вечером понедельника — ещё до того, как пожар удалось потушить, а многие всё ещё гадали, удастся ли двум башням собора выдержать натиск огня, инцидент уже стал символом — причём не одним.
Некоторые быстро пришли к выводу, что пожар в Нотр-Даме — это зловещее знамение заката Франции. В то же время некоторые защитники окружающей среды воспользовались этим, чтобы призвать политиков заняться спасением планеты. Что же касается президента Франции Эммануэля Макрона, то он торжественно заявил: «Прошлой ночь в Париже мы увидели нашу способность к мобилизации и объединению — чтобы превозмогать».
Высоко оценив героизм пожарных, французский лидер добавил: «Государство и власть часто критикуют. Однако в такие моменте весь народ умеет самоорганизоваться».
Казалось бы обугленный собор стал символом, объединившим расколотую страну; возможностью, как выразился Макрона, вновь «обрести нить французского национального проекта».
«Но как можно было не заметить за этими велеречивыми декларациями, что этот пожар затмил собой другой — более медленный, но обширный, который горит уже несколько месяцев и языки которого порой в буквальном смысле облизывают машины и фешенебельные парижские рестораны? С ноября так называемые «жёлтые жилеты» выходят на демонстрации по всей стране против растущего неравенства, падения качества жизни, утверждая, что французская демократия в недостаточной степени отражает их интересы», — напоминают Фёссель и Ойон.
У истории есть чувство иронии. Самый знаменитый архитектурный памятник Франции вспыхнул именно тогда, когда Макрон должен был выступить с обращением к народу и объяснить ему, как правительство собирается гасить этот социальный пожар. Его речь пришлось отложить — что вполне понятно, — и на протяжении нескольких часов всё внимание Франции было обращено на исторический центр Парижа.
Однако история также бывает жестока. Лишь толика информации о проектах правительственных реформ оказалась доступна общественности, и довольно тяжело представить, что эти изменения сумеют смягчить народ — на что, возможно, рассчитывают власти. Правительство Макрона по-прежнему очень уклончиво отвечает на требования митингующих, которые хотят введения налога на роскошь и увеличения степени демократического вовлечения.
Это говорит о том, что правительство по-прежнему решительно отказывается оказать давление на богатых и удовлетворить требования «жёлтых жилетов» в области налогового правосудия. «Тем не менее, пока правительство хныкало о том, что казна почти опустела, деньги на восстановление собора хлынули рекой», — отмечают эксперты.
В течение считанных часов один из богатейших людей Франции Франсуа-Анри Пино пожертвовал €100 млн на реконструкцию Нотр-Дама; глава элитного бренда LVMH Бернар Арно предложил выделить на это €200 млн. За менее чем двое суток удалось собрать почти миллиард долларов.
Однако такие дары — это не просто личное дело каждого: они дорого обходятся и государству. Например, в глазах некоторых «жёлтых жилетов» эти филантропы жертвуют только малую часть своих огромных богатств, частично накопленных благодаря уклонению от налогов и необходимых для финансирования коммунальных услуг. При этом учитывая, что эти пожертвования пойдут на восстановление национального наследия Франции, большая их часть будет освобождена от налогов — до 90%, в случае если предложенный на этот счёт законопроект всё-таки одобрят.
Ряд государственных ведомств также предложил внести свою лепту, опираясь на полупустые бюджеты. Глава консервативной партии «Республиканцы» и председатель совета региона Овернь — Рона — Альпы Лоран Вокье предложил внести €2 млн из государственных средств. Его примеру последовали многие другие.
«Хотя ажиотаж вокруг восстановления Нотр-Дама и строится на благих намерениях, он может только подчеркнуть неторопливость правительства в деле оказания помощи людям, чьи жизни, по мнению некоторых, оказались загублены неолиберализмом и глобализацией. Французские элиты цитируют Виктора Гюго во имя спасения собора, о котором тот писал, однако они, очевидно, забыли, что Гюго написал ещё и «Отверженных». Это грустный и опасный сигнал. Тот, другой, более значительный пожар до сих пор никто ещё не потушил», — подводят итог Мишель Фёссель и Этьен Ойон.
Для историка-медиевиста Жоржа Дюби одно из неотъемлемых качеств исторического события — это волна размышлений, которая вскрывает проблемы, о которых раньше предпочитали молчать. Пожар в соборе Парижской Богоматери — это как раз такое историческое событие нашей эпохи, пишут в своей статье для The New York Times философ Мишель Фёссель и социолог Этьен Ойон.
Вечером понедельника — ещё до того, как пожар удалось потушить, а многие всё ещё гадали, удастся ли двум башням собора выдержать натиск огня, инцидент уже стал символом — причём не одним.
Некоторые быстро пришли к выводу, что пожар в Нотр-Даме — это зловещее знамение заката Франции. В то же время некоторые защитники окружающей среды воспользовались этим, чтобы призвать политиков заняться спасением планеты. Что же касается президента Франции Эммануэля Макрона, то он торжественно заявил: «Прошлой ночь в Париже мы увидели нашу способность к мобилизации и объединению — чтобы превозмогать».
Высоко оценив героизм пожарных, французский лидер добавил: «Государство и власть часто критикуют. Однако в такие моменте весь народ умеет самоорганизоваться».
Казалось бы обугленный собор стал символом, объединившим расколотую страну; возможностью, как выразился Макрона, вновь «обрести нить французского национального проекта».
«Но как можно было не заметить за этими велеречивыми декларациями, что этот пожар затмил собой другой — более медленный, но обширный, который горит уже несколько месяцев и языки которого порой в буквальном смысле облизывают машины и фешенебельные парижские рестораны? С ноября так называемые «жёлтые жилеты» выходят на демонстрации по всей стране против растущего неравенства, падения качества жизни, утверждая, что французская демократия в недостаточной степени отражает их интересы», — напоминают Фёссель и Ойон.
У истории есть чувство иронии. Самый знаменитый архитектурный памятник Франции вспыхнул именно тогда, когда Макрон должен был выступить с обращением к народу и объяснить ему, как правительство собирается гасить этот социальный пожар. Его речь пришлось отложить — что вполне понятно, — и на протяжении нескольких часов всё внимание Франции было обращено на исторический центр Парижа.
Однако история также бывает жестока. Лишь толика информации о проектах правительственных реформ оказалась доступна общественности, и довольно тяжело представить, что эти изменения сумеют смягчить народ — на что, возможно, рассчитывают власти. Правительство Макрона по-прежнему очень уклончиво отвечает на требования митингующих, которые хотят введения налога на роскошь и увеличения степени демократического вовлечения.
Это говорит о том, что правительство по-прежнему решительно отказывается оказать давление на богатых и удовлетворить требования «жёлтых жилетов» в области налогового правосудия. «Тем не менее, пока правительство хныкало о том, что казна почти опустела, деньги на восстановление собора хлынули рекой», — отмечают эксперты.
В течение считанных часов один из богатейших людей Франции Франсуа-Анри Пино пожертвовал €100 млн на реконструкцию Нотр-Дама; глава элитного бренда LVMH Бернар Арно предложил выделить на это €200 млн. За менее чем двое суток удалось собрать почти миллиард долларов.
Однако такие дары — это не просто личное дело каждого: они дорого обходятся и государству. Например, в глазах некоторых «жёлтых жилетов» эти филантропы жертвуют только малую часть своих огромных богатств, частично накопленных благодаря уклонению от налогов и необходимых для финансирования коммунальных услуг. При этом учитывая, что эти пожертвования пойдут на восстановление национального наследия Франции, большая их часть будет освобождена от налогов — до 90%, в случае если предложенный на этот счёт законопроект всё-таки одобрят.
Ряд государственных ведомств также предложил внести свою лепту, опираясь на полупустые бюджеты. Глава консервативной партии «Республиканцы» и председатель совета региона Овернь — Рона — Альпы Лоран Вокье предложил внести €2 млн из государственных средств. Его примеру последовали многие другие.
«Хотя ажиотаж вокруг восстановления Нотр-Дама и строится на благих намерениях, он может только подчеркнуть неторопливость правительства в деле оказания помощи людям, чьи жизни, по мнению некоторых, оказались загублены неолиберализмом и глобализацией. Французские элиты цитируют Виктора Гюго во имя спасения собора, о котором тот писал, однако они, очевидно, забыли, что Гюго написал ещё и «Отверженных». Это грустный и опасный сигнал. Тот, другой, более значительный пожар до сих пор никто ещё не потушил», — подводят итог Мишель Фёссель и Этьен Ойон.
