Трамп: У меня была замечательная встреча с Путиным (CBS News)

Трамп: Большое спасибо всем вам. Мы провели замечательные три дня в Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке. И это серьезное собрание. Много людей, много СМИ.

(СМЕХ)

Мы охватили большую территорию. Только что ушел, как вы знаете, премьер-министр Японии Абэ, мы начинаем торговые переговоры с Японией. В течение многих лет они не желали говорить о торговле. И теперь они готовы говорить о торговле. И я уверен, что мы заключим очень хорошую сделку.

Как вы знаете, два дня назад подписали сделку с Южной Кореей, торговую сделку, масштабную сделку с Южной Кореей. Это много значит для наших фермеров. Мы открываемся для фермеров. Мы открываемся для множества разных групп.

Мы сможем продать автомобилей гораздо больше — более чем в два раза — по сравнению с тем, что нам было разрешено по сделке, которая была там раньше, и которая была абсолютно ущербной. И поэтому мы очень довольны этим. Эта сделка фактически завершена.

Мы очень хорошо продвигаемся с Мексикой. Отношения очень хорошие. А с Канадой посмотрим, что получится. Они взимают с нас 300-процентные тарифы на молочные продукты, мы не можем этого допустить. Мы не можем этого допустить.

Трамп: С Китаем, как вы знаете, мы сегодня сделали объявление. Они хотели бы, чтобы я проиграл выборы, потому что они никогда ничего не делали в этом направлении. Но я хочу открыть Китай для наших фермеров, для наших промышленников, для наших компаний. А Китай не открыт. Но мы открыты для них. Они берут с нас 25, 35, 55 процентов за товары, а мы ничего с них не берем, с точки зрения ввоза в страну.

На автомобили, у них 25 процентов, а у нас 2 процента и 2,5 процента, и мы даже не взимаем их сейчас. Так что мы очень хорошо ведем себя в наших взаимоотношениях с Китаем в торговле. У меня прекрасные отношения с председателем КНР, председателем Си Цзиньпином.

Но это должна быть улица с двусторонним движением, а 25 лет или дольше ее не было. Триллионы и триллионы долларов были вывезены из Соединенных Штатов на благо Китая, и мы просто не можем этого допустить. Мы должны делать это по справедливости. Итак, у нас сейчас 250 миллиардов долларов, 25-процентная пошлина, и в нашу казну поступает много денег.

И это никак не повлияло на нашу — абсолютно, кстати — никак не повлияло на нашу экономику, о чем я и говорил, что оно не повлияет. В действительности, самая горячая отрасль это — сталь. Если вы посмотрите, что произошло со сталью, то мы взимаем 25-процентный тариф с дэмперов. Они дэмпингуют, продавая огромное количество стали. Они хотят вывести металлургические компании из бизнеса, и после этого, прийти и установить цену в пять раз больше, чем вы могли бы себе представить.

Нам нужна сталь, нам нужен алюминий. И эти отрасли работают хорошо, но сталь это что-то невероятное. Американские производители стали открывают минимум восемь заводов, «Nucor» открывает заводы, и в некоторых случаях это большие заводы — за 750 миллионов долларов и за один миллиард долларов. То, что происходит со сталелитейной промышленностью, меня очень волнует. Она перестраивается.

Если вы посмотрите на шахтеров и уголь, если вы посмотрите на энергетику, СПГ — просто Япония дала нам некоторые цифры, которые невероятны. Они удвоили объемы, которые собираются покупать для Японии. Они берут СПГ и удваивают его.

Я сказал: «Ты должен сделать мне одолжение. Мы не хотим этих больших дефицитов. Тебе придется покупать больше». Они покупают огромное количество военной техники, и другие страны делают то же самое, потому что у нас есть торговый дисбаланс почти со всеми. За редким исключением, которое к нам не относится.

Так что у нас все отлично, как у страны. К сожалению, они немного повысили процентные ставки, потому что у нас все хорошо получается. Меня это не радует, потому что я знаю, что будут вопросы. Я не в восторге от этого. Я лучше расплачусь с долгами или займусь другими делами, создам больше рабочих мест. Меня беспокоит тот факт, что им нравится повышать процентные ставки. С деньгами можно делать другие вещи.

Но они подняли их, и они поднимают их, потому что у нас все хорошо, как вы знаете. У нас все намного лучше, чем я предполагал, когда проводил свою кампанию. Я говорил: «Мы собирались это сделать. И мы сделаем гораздо лучше, чем кто-либо когда-либо думал». И я скажу, если бы пришли другие, было бы как раз наоборот, потому что они собирались наложить ограничения, они собирались поставить заслоны. Они собирались задушить экономику, так как она уже задыхалась, но это было бы еще хуже, и они собирались поднять налоги. Это то, что они хотят сделать сейчас, если у них когда-нибудь будет контроль, однако я не думаю, что у них будет контроль в течение длительного времени.

С учетом сказанного, мы ответим на несколько вопросов и… да, пожалуйста.

Джон, давай. У нас достаточно времени.

— Господин президент, большое спасибо. Но, конечно же, вы с нетерпением ждете завтрашних слушаний с судьей Кавано…

Трамп: Да.

— … перед Судебным комитетом.

Трамп: Да.

— В 1991 году, когда Джо Байден передал Белому дому Буша-старшего обвинения, которые Анита Хилл выдвинула против Кларенса Томаса, Белый дом Буша попросил ФБР изучить их, как часть расследования судьи Томаса, а не уголовного расследования…

Трамп: Правильно, правильно.

— …но предварительное расследование. Когда были выдвинуты эти обвинения, почему Белый дом не сделал то же самое? И со всеми обвинениями, которые сейчас выдвигаются в отношении судьи Кавано, была ли упущена возможность, чтобы следователи изучили это и получили так или иначе какую-либо ясность?

Трамп: Ну, ФБР сообщило нам, что они проводили расследование в отношении судьи Кавано шесть раз, пять раз — много раз за эти годы. Они его очень хорошо знают. Но здесь не было ничего такого, что можно было расследовать, по крайней мере, с одной точки зрения — они не знали местоположения, они не знали времени, они не знали года — они ничего не знали. И это похоже на то, к чему вы клоните?

Кроме того, это не для ФБР, если вы посмотрите на то, что сказал Джо Байден. Он сказал: «Они этого не делают», и он сказал это очень четко. Поэтому я думаю, когда вы действительно посмотрите на все это, это не изменит ни одного мнения в среде демократов; их обструкционистов. Они на самом деле мошенники, потому что они знают, насколько квалифицирован этот человек. Они разрушили его репутацию, и хотят сломать его еще сильнее.

И я думаю, что люди увидят это на промежуточных выборах. Что они сделали с этой семьей, что они сделали с этими детьми — с его прекрасными детьми, и что они сделали с его женой. И они знают, что это большая, жирная афера. Я гарантирую вам, когда они остаются наедине, то смеются, как черти, над тем, что они сделали из вас. И на публике, они смеются, как черти.

Так что это не имело бы значения, если бы ФБР вернулось с самым чистым счетом, и вы это прекрасно понимаете, Джон. Если бы они пришли к выводу, что он самый безупречный, и все мы нашли, что он совершенно невиновен во всем, это не имело бы значения; вы бы не получили ни одного голоса.

Теперь мы получим голоса демократов, если победим. У вас будет три, четыре или пять демократов, которые отдадут нам голоса, потому что они в штатах, где я выиграл в 30 и 40 очков, и они отдадут нам голоса. Но, кроме того, вы Джон, вероятно, ничего не получите.

Давайте дальше, пожалуйста.

— Господин президент, сейчас три женщины обвиняют судью Кавано в сексуальных домогательствах. Вы хотите сказать, что все эти три женщины лгут? Это все, что можно сказать…

Трамп: Да.

— …завтра это может заставить вас отозвать кандидатуру? Хотя бы что-нибудь…

Трамп: Я не буду участвовать в этой игре. Я только говорю вам — это один из самых квалифицированных людей, которых я когда-либо встречал. И все, кто его знает, говорят одно и то же, и это все ложь. В некоторых случаях это ложные обвинения, и в некоторых случаях даже СМИ с этим согласны. Я могу только сказать, что то, что они сделали с этим человеком, невероятно.

Вы знаете, это очень интересно, я подбираю много судей — у меня будет 145 судей, которых я назначу к концу довольно короткого периода времени, потому что президент Обама не особо занимался подбором судей. Когда я добрался до этого, я спросил, как такое возможно? У меня 145 судей, включая Апелляционный суд. И они просто не делали этого, знаете почему? Они устали, расслабились — что-то случилось. У меня 145 судей. Каждый хочет быть федеральным судьей, а не только судьей Верховного суда. Я говорю об Апелляционном суде. Я говорю о районных судах. Не думаю, что они захотят этого так уж сильно. Я буду звать людей, и у нас будут люди, подыскивающие людей для этой работы.

Трамп: Люди будут бояться, потому что это могли бы сказать о вас. 35 лет назад… вы, возможно, уже не знаете, что там было. Что здесь происходит? Почему они так долго ждали? Почему сенатор Файнштейн ждала окончания слушаний, чтобы сделать это? Почему она не сказала об этом начале?

Когда вы спрашиваете, например, о ФБР — почему они не вынесли это прямо в начале слушаний? У ФБР было все время мира. Все было бы в порядке. Итак, ФБР, как вы знаете, проводило расследование на этот раз, также так еще пять или шесть раз ранее, и они провели очень тщательное расследование. Но это большая афера.

Я хотел бы оказаться в комнате с демократами за закрытыми дверями, когда вы, ребята, все ждете снаружи, а Шумер и его приятели там над вами смеются. Как они вас всех одурачили. Давайте остановим их. Большая, жирная афера.

Давайте дальше.

— Но, господин президент, я бы хотел продолжить, у вас же есть дочери. Можете ли вы понять, почему жертва сексуального насилия не сообщила об этом в то время? Неужели вы не понимаете?

Трамп: Я, кстати, так и говорю. 36 лет. Никаких обвинений. Нет ничего…

— Но так часто бывает. Я имею ввиду…

Трамп: Людям придется принять решение. 36 лет, никаких обвинений. Внезапно слушания закончились, и начали появляться слухи. Тогда у нас есть еще один мошенник, Авенатти, еще один красавчик. Я лишь говорю, что вы должны взглянуть на факты.

Сенаторы очень способные люди. Они очень хорошие люди. Я знаю многих из них, они мои друзья. Это очень талантливые, очень хорошие люди, и они собираются голосовать. Им придется поверить в то, во что они верят.

Когда я смотрю на то, что случилось с репутацией превосходного джентльмена — замечательного интеллектуала, блестящего человека, у которого есть шанс стать одним из вдающихся судей нашего Верховного суда в истории — я думаю, что это позор.

Да, пожалуйста.

— Да, господин Президент. Меня зовут Томас Регаладо, радио и ТВ «Марти».

Трамп: Окей.

— Господин президент, вчера во время выступления в ООН вы говорили о том, что проблема Венесуэлы связана с Кубой и Кастро, поскольку они проникли туда и принесли в Венесуэлу социализм и коммунизм, а теперь и в Никарагуа. Господин президент, собираетесь ли вы сейчас проявлять большую активность и в отношении Кубы? И…

Трамп: Я очень активно выступал против Кубы. Мне не нравится то, что происходит на Кубе. Как вы знаете, президент Обама открыл им дорогу, и мне это не понравилось, как и кубинцам, живущим в Майами, живущим в нашей стране, которые прибыли с Кубы и пострадали на Кубе.

Мне не нравится то, что он сделал, я почти все это отменил. Мне не нравится то, что происходит на Кубе, и мне, конечно, не нравится то, что происходит в Венесуэле.

Трамп: Да, пожалуйста, продолжайте.

— Господин президент, только чтобы быстро закончить с этим, вы также говорили, что у вас есть призыв — попросить лидеров всего мира положить конец социализму. Хотели бы вы быть признаны (неразборчиво)…

Трамп: Ну, я бы не сказал, что социализм очень хорошо работает во всем мире, верно? Вы можете взглянуть на Венесуэлу как на пример номер один для вас — я думаю, он наиболее очевиден. Но посмотрите по всему миру: социализм не очень-то и на коне.

Пожалуйста.

— Спасибо, господин президент.

Трамп: Давайте.

— Большое спасибо. Если вы не возражаете, после того, как я закончу, Вегенер, Галлей, Вивиан или одна из наших коллег-женщин могут последовать за мной, это было бы здорово. Господин президент, в развитие этих обвинений против Бретта Кавано.

Трамп: Что он имеет в виду под этим? Объясните. Что это значит?

— Я думаю, было бы здорово, если бы женщина-репортер получила…

Трамп: Что это значит? Нет, что это значит?

— … Я думаю, было бы здорово, если бы женщина-репортер задала вам вопрос по этому поводу. Поэтому, если вы не возражаете, можно мне…

Трамп: Я бы не возражал против этого вообще, нет.

— Хорошо.

Трамп: Не возражал бы против этого вообще.

— Хорошо, хорошо, позвольте мне, если можно…

Трамп: Для меня это не имеет значения.

— Все в порядке.

Трамп: Давайте.

— Если последовать за вопросом Джона, то почему, господин президент, вы всегда оказываетесь на стороне обвиняемого, а не обвинителя? У вас здесь три женщины, которые делают заявления и просят, чтобы их истории были услышаны.

— И вы знаете, если вы посмотрите на дело Роя Мура, если вы посмотрите на дело одного из ваших сотрудников, вы, кажется, снова и снова на стороне обвиняемого, а не обвинителя. Это из-за множества обвинений, которые выдвигались против вас на протяжении многих лет?

Трамп: Ну, во-первых, я не был доволен Роем Муром, давайте это проясним. Но Рой Мур был кандидатом от республиканцев, и я бы предпочел победу кандидата от республиканцев. Я был очень доволен Лютером Стренджем, который был потрясающим человеком из Алабамы, но Лютер Стрендж имел много вещей, заставляющих идти против него. Что касается женщин, будь то мужчина или женщина, это, вы знаете, может происходить по-разному.

Обвинения могут пойти и в другую сторону, вы это понимаете. Был ли это мужчина или была женщина, 30 лет назад, 36 лет назад, на самом деле я даже не знаю, сколько лет назад, потому что этого никто не знает. Это долгое время, и я мог бы выбрать, в качестве примера что угодно. Надеюсь, мне не придется это делать, потому что, надеюсь, это будет очень хорошо продемонстрировано в четверг. Все будет очень хорошо в понедельник, субботу, воскресенье или когда все проголосуют. Но я могу выбрать женщину, и она также может получить обвинения о совершенном много лет назад.

— Потому что…

Трамп: И смотрел бы я на характер — нет. Что мне нужно сделать…

— …или неохотно выступать. Вы поставили под сомнение слова этих обвинителей. Многие из них…

Трамп: Я не думаю, что люди неохотно выступают. У них будет шанс сказать… У них есть большой шанс выступить, и это будет завтра, я полагаю. Мы отложили это, то есть сенаторы-республиканцы, а не я, сенаторы-республиканцы отложили это на несколько недель. Они дают женщинам шанс говорить. Теперь, возможно, я услышу их слова и скажу: «Эй, я передумал». Это возможно. Мы хотим дать им возможность говорить, и им это дано…

— Дать шанс всем трем? Шанс должен быть у всех трех.

Трамп: Ну, кому бы то ни было. Мы надолго все задержали, но у них будет серьезный шанс выступить и сделать свое дело. И знаете, что? Меня тоже можно убедить. ОК? Да, пожалуйста, давайте.

— Спасибо, господин президент. И еще пара вопросов для вас, чтобы прояснить некоторые моменты, которые я не совсем понял, если вы позволите мне задать еще пару вопросов. Во-первых, думаете ли вы, что эти женщины, все три, лгуньи, да или нет?

Трамп: Я не могу вам сказать, я должен посмотреть завтра. Я услышал об одном совсем недавно. Я могу сказать, что ее адвокат — ничтожество. Так что я не могу сказать, лгут они или нет, пока не услышу их. Я не знаю, что произошло сегодня, потому что, как вы знаете, я был очень занят переговорами с Японией, Южной Кореей, Китаем и еще семью странами. И я председательствовал в Совете безопасности. Так что я не знаю о человеке, который сегодня выступил. Я знаю о его адвокате, и у него — если не сказать хуже — плохая репутация, если взглянуть на его прошлое.

Что касается других женщин, я посмотрю, что будет завтра. Я собираюсь понаблюдать за этим. Верьте или нет, но я посмотрю, что будет сказано. Вполне возможно, что они окажутся убедительными. Сейчас, учитывая все сказанное, нужно отметить, что судья Бретт Кавано на протяжении многих лет был одним из самых уважаемых людей в Вашингтоне. Я думаю, его можно назвать вторым высшим судом. Каждый человек знает его, многие люди знают его хорошо, и эти люди не верят в то, что происходит. Меня всегда можно убедить. Я должен послушать.

— Звучит так, словно вы говорите, что есть сценарий, согласно которому вы снимите кандидатуру Бретта Кавано. Верно ли это?

Трамп: Если бы я думал, что он виновен в чем-то подобном, да, конечно.

— И вы будете ждать до завтра, чтобы принять решение?

Трамп: Я хочу посмотреть. Надеюсь, я смогу посмотреть. Завтра я встречаюсь с представителями многих стран. Но я уверен, что в какой-то форме смогу посмотреть, и я также буду полагаться на некоторых очень справедливых и талантливых сенаторов-республиканцев… Послушайте, если мы приведем сюда Джорджа Вашингтона и скажем, что у нас есть Джордж Вашингтон, демократы проголосуют против него. Просто чтобы вы поняли. И у него могло быть плохое прошлое. Кто знает, вы понимаете?

(СМЕХ)

Возможно, у него были какие-то приобретения. Разве у него не было парочки вещей в прошлом? Шумер и его мошенники на 100 голосовали бы против Джорджа Вашингтона. Я имею в виду, 100%, 100%. Так что это действительно не имеет значения, с их точки зрения.

Вот Джон спросил о ФБР. Он потерял бы все голоса, если бы ФБР провело самое тщательное расследование в истории ФБР. Они бы обнаружили, что он на 100 процентов безупречен.

Итак, если республиканцы выиграют завтра, я думаю, вы получите голоса от демократов. Знаете почему? Мы все знаем почему. Потому что это называется политикой. Тогда вы, вероятно, получите несколько голосов.

Трамп: Хорошо. Поехали. Еще один вопрос. Да. Она встает, хотела бы задать три вопроса. Это не очень справедливо по отношению ко всем остальным. Должен ли я позволить ей задать еще один вопрос?

— В продолжение вопроса, заданного коллегой, о пользе презумпции невиновности, которую вы ли таким людям, как Рой Мур, Роджер Эйлз, Билл О’Рейли, Бретт Кавано. Все они мужчины. Почему так?

Трамп: Это не вызывает сомнений…

— Имел ли когда-нибудь место случай, когда вы давали презумпцию невиновности женщине?

Трамп: Я знаю их, Холли. Я знаю в течение длительного времени и многих из этих людей. Очень многих людей. И некоторые из них меня разочаровали. Я был разочарован некоторыми. Как вы знаете, есть обвинения, которые довольно слабы. Но я знаю этих людей в течение длительного времени. Я никогда не видел от них ничего плохого. И есть некоторые вещи, с которыми я, вероятно, согласен. Я могу сказать вам, есть некоторые вещи, которые я наблюдал в течение длительного времени. И в некоторых случаях они не были республиканцами, во многих случаях они ими не были. Все было с точностью наоборот. Но я наблюдал за ними в течение долгого времени, и я знал в течение долгого времени, что это не хорошие люди, и что их никогда не перевоспитать.

— Господин президент, когда обвинения впервые всплыли, вы изначально сказали, как для доктора Форд важно давать показания, и что вы хотели выслушать ее.

Трамп: Да.

— Но…

Трамп: Хотелось бы, чтобы все ускорилось.

— Ну, вы также сказали, что если бы все было так плохо, как она утверждает, конечно, ее родители сообщили бы об этом. Только сегодня вы сказали…

Трамп: Ну, правда здесь есть. Я имею в виду, что ее родители могли сообщить об этом 36 лет назад.

Это не означает, что они должны были сообщать об этом, потому что в некоторых случаях люди молчат. Это очень сложная ситуация для женщины, в этом нет никаких сомнений. И в некоторых случаях они сообщают об этом.

Честно говоря, если бы они сообщили об этом, было бы довольно удивительно, не так ли? Но я думаю, что они этого не сделали, и это нормально. Я не говорю, что они должны были сообщить об этом, потому что это очень личное, это очень большая проблема. В этом нет никаких сомнений.

Давайте дальше.

— Вы бы хотели услышать ее историю о том, что было раньше?..

Трамп: Я бы хотел услышать ее историю, да. Мы дадим ей немного времени.

— Вы уже приняли решение?

Трамп: Они могли бы дать ей время на прошлой неделе. Это Сенат Соединенных Штатов. Это самая важная позиция, которую может занять президент, я думаю, можно сказать, безусловно. Я слышал, что это самое важное решение, которое может принять президент. Я с этим не согласен. Война и мир. Я всегда говорю, «война и мир», и после этого Верховный суд, правильно.

Я с нетерпением жду от нее ответа. Мы могли выслушать ее на прошлой неделе. Мы уже долгое время можем услышать ее. Будет интересно услышать, что она скажет. ОК.

— Позвольте мне развить вопрос Джима. Господин президент, позвольте мне развить вопрос Джима. Я не думаю, что у нас есть ответ.

Трамп: Какой? Какой вопрос? Чей?

— Как быть с вашим личным опытом в связи с обвинениями от более чем…

Трамп: Меня обвинили. Меня обвинили.

— …дюжины женщин в сексуально-…

Трамп: Ложные обвинения.

— …-неправомерном поведении?

Трамп: Извините.

Трамп: И меня обвиняли — я полагаю, это были четыре женщины. Вы можете уточнить у Шона Ханнити, вы можете уточнить у «Фокс», потому что они очень основательно это освещали.

Трамп: Кому заплатили. Извините. Меня обвинили четверо или пятеро женщин, которым заплатили кучу денег, чтобы они придумывали истории обо мне. Мы поймали их, и средства массовой информации отказались показывать это по телевидению. Они отказались даже писать об этом. Там было четыре женщины, а может и больше. Думаю, число четыре или пять. Но одна выплатила ипотеку за свой дом стоимостью в 52 тысячи долларов. У другой было еще что-то. И той, которая сообщила об этом, насколько я знаю, было предложено 750 тысяч долларов за то, чтобы говорить обо мне плохие вещи.

И именно она сообщила об этом. Эта женщина невероятна. Она сообщила, вместо того, чтобы взять деньги. Так что у меня было много обвинений в мой адрес.

Трамп: Я имею в виду, они сделали ложные заявления обо мне, зная, что они ложные. Я никогда с ними не встречался. Я никогда не встречал этих людей. И что же они сделали? Чем они занимались? Они брали деньги, чтобы говорить плохие вещи. У меня были истории, написанные в «Нью-Йорк Таймс», на первой полосе, о четырех женщинах — вся главная страница «Нью-Йорк Таймс». Кажется, там было четыре больших картины. Я сказал Ничего себе, это серьезная штука, что это такое.

Это были женщины, которые говорили обо мне плохие вещи. Не худшие вещи обо мне, но плохие вещи. И я сказал, что это очень плохо. Я знал их давным-давно. 15 лет назад, 20 лет назад. Я сказал, что это очень плохо, я удивлен из-за них. И вдруг я вижу их по телевизору, и это не имеет ко мне никакого отношения. На следующий день или через день они пришли в ярость. Они сказали, что Дональд Трамп хороший парень, мы никогда этого не говорили. «Нью-Йорк Таймс» привела ложные сообщения.

Это фейковые новости. И знаете, что? «Нью-Йорк Таймс» не сообщит, что их история оказалась поддельной. Эти женщины говорили превосходные вещи. Мало того, что они не говорили плохих вещей, они говорили превосходные вещи обо мне. Первая страница. А эти женщины… они невероятные женщины. Они пошли на телевидение — они не хотели этого, и я не просил их — и они сказали, что «Нью-Йорк Таймс» все это придумала. Они дали ложные цитаты.

И они пошли на множество шоу. Они были в ярости и не могли в это поверить. Вот почему… люди знают, что многие новости фейковые, и многие сидящие здесь — фейк. Но 20% из этих людей замечательные, ОК?

— Как это повлияло на ваше мнение по обвинениям против судьи Кавано?

Трамп: Ну, это влияет на мое мнение, и знаете, почему? Потому что против меня было много ложных обвинений. К сожалению, я очень известный человек. Я являюсь известным человеком долгое время. Но против меня было много ложных обвинений, действительно ложных обвинений. Я знаю друзей, которые сталкивались с ложными обвинениями. Люди хотят славы, денег, чего угодно. Поэтому, когда я вижу это, я смотрю на это иначе, чем кто-то, сидящий дома у телевизора.

Это случалось со мной много раз. У меня было много ложных обвинений. У меня была женщина, сидящая в самолете, на которую я напал, когда люди заходили на борт, и это у меня бестселлер номер один. Я имею в виду, это была полная чушь. Такого очень много. Поэтому, когда вы говорите, влияет ли это на меня с точки зрения моего мышления в отношении судьи Кавано — абсолютно, потому что у меня это было много раз.

Трамп: И если бы в новостях сообщили об этих четырех людях — я не мог бы в это поверить. Когда я услышал, что они обвиняют этих четверых, я сказал: «Ничего себе, серьезная история». И это было для «Фокса». ОК.

— Благодарю вас, господин Президент. Ранее сегодня и сейчас, вы сделали значительное заявление против китайского правительства, вы предположили, что китайцы вмешивались или вмешиваются в среднесрочные выборы 2018 года. Какие у вас есть доказательства, сэр? Есть ли анализ (неразборчиво)…?

Трамп: У нас есть доказательства, они всплывут. Да, я не могу сказать вам о них сейчас, но они не появились из ниоткуда. Вот, что я могу вам сказать. Сейчас они действительно признались, что они идут за фермерами, я имею в виду, что большинство из вас может это дать. Мне нравится, что вы качаете головой, да, я собираюсь задать вам следующий вопрос из-за всего этого, хорошо? Вероятно, это будет убийца всех вопросов.

Но позвольте мне просто объяснить…

— То есть, вы не собираетесь выдвигать доказательства, сэр?

Трамп: Китай сейчас поставил товаров на 250 миллиардов долларов, и они платят 25% за это. Они платят миллиарды и миллиарды — такого никогда не случалось с Китаем. Мне нравится Китай, и мне очень нравится президент Си. Я думаю, что он мой друг. Хотя, возможно, он больше не мой друг, но я думаю, что он, вероятно, уважает — из того, что я слышу, если вы посмотрите на ведущего авторитета в Китае мистера Пиллсбери.

Он недавно был на хорошем шоу, я не буду упоминать название шоу, и он говорил, что Китай тотально уважает Дональда Трампа и очень, очень большой ум Дональда Трампа. Он сказал, они не знают, что делать с Дональдом Трампом — такого никогда не было.

Ну, одна вещь, которую они пытаются сделать, это убедить людей пойти против Дональда Трампа, потому что нормальный, обычный политический деятель, который понятия не имеет, что, черт возьми, он делает — мог бы позволить Китаю продолжать забирать из нашей страны 500 миллиардов долларов в год и отстраивать свою страну. Они строили 29 огромных мостов, как мост Джорджа Вашингтона.

Они строят вещи, которые мы больше не строим, но мы начинаем строить их снова. И наша экономика сейчас горячее, чем когда-либо. Я не знаю, видели ли вы сегодня утром показатели уровней уверенности, которые только что пришли, это фантастика. И, справедливости ради, ФРС поднимает ставки. Они повышают ставки, потому что мы никогда не делали того, что делаем сейчас.

И одна из приятных вещей в их ставках — люди, которые пострадали больше всего от этих нулевых процентных ставок, когда у президента Обамы была экономика, которая была худшей со времен Великой депрессии и все такое, вы все это слышали. Но вспомните, он играл с нулевыми процентами. Он играл на смешные деньги, попросту.

Я играю с довольно дорогими деньгами — поэтому, когда он делает это, люди, которые зарабатывают на процентах, это люди, которые на самом деле, за всю свою жизнь они сэкономили бы 10, 15, 20% своей зарплаты — эти люди были убиты. Потому что они вложили свои деньги в банк, они собираются жить на проценты, а им не было никакого интереса.



Эти люди начинают проявлять интерес, и эти люди, честно говоря, того заслуживают… знаете, они проделали большую работу. Люди, которые делали все правильно, люди, которые проделали большую работу, пострадали больше всего. Так что в каком-то смысле мне это нравится, но в основном я человек низких процентных ставок.

Да, мэм. Да, давайте.

— Господин президент…

Трамп: Да?

— Завтра у вас будет еще одна встреча с Родом Розенштейном…

Трамп: Да.

— Вы планируете уволить Рода Розенштейна?

Трамп: Я разговариваю с ним, у нас был хороший разговор. Он сказал, что никогда не говорил этого, он сказал, что не верит этому. Он сказал, что очень уважает меня, и он был очень мил, посмотрим. И он является членом администрации Трампа, в смысле Министерства юстиции.

Я, конечно, предпочел бы этого не делать, не было никакого сговора, не было никаких препятствий. Я имею в виду, если вы не называете препятствие тем фактом, что я сопротивляюсь — а я сопротивляюсь, я действительно сопротивляюсь. Я имею в виду, если вы называете это препятствием, это нормально. Но нет никаких препятствий, никакого сговора — я встречусь с ним завтра. Я могу позвонить Роду сегодня вечером или завтра и попросить немного отсрочить встречу, потому что я не хочу делать ничего, что встанет на пути этого очень важного выбору Верховного суда. Поэтому я не хочу, чтобы это соревновалось и вредило решению, так или иначе.

Опять же, я хочу услышать, что она скажет, но я не хочу этого делать — я могу отложить это. Я собираюсь на это посмотреть. Я не хочу делать ничего, что конфликтовало бы с этим. Но я бы предпочел оставить их и позволить ему закончить. Знаете, я называю это «охотой на ведьм», это и есть охота на ведьм.

Я имею в виду вот, что происходит. Вы посмотрите на ужасные заявления вроде: «Иди сюда, Пейдж, отличная история, чтобы поместить в газету». По существу, теперь мы пойдем и займемся расследованием в отношении этой группы. Это ужасно. Мы поймали людей, делающих ужасные вещи. Я бы в гораздо большей степени предпочел оставить Рода Розенштейна.

Многие говорят, что я имею право уволить его. Он сказал, что не говорил этого, он сказал, что не верит, и никто в этой комнате не верит этому. Кстати, я имею дело с людьми в этой комнате. Я был с Майком Помпео раньше. Мы имели дело на очень высоком уровне с Японией.

И я говорил то, что никто в комнате даже не понял, а я сказал им давным-давно. И я был прав. Он сказал: «Это не 25-я поправка, на которую я смотрю». Думаю, я могу сказать это от имени Майка.

— То есть вы думаете, что никто в вашей администрации никогда не обсуждал… использование 25-й поправки против вас?

Трамп: Я так не думаю… ну, да, враги, конечно. Вы используете все, что можете.

— …в вашей администрации или в вашем кабинете?

Трамп: Эй, вы используете все, что можете. Они не влюблены в меня. Они не победят меня на выборах. Они это знают. Они не собираются побить меня. Люди, на которых я смотрю, тотальные легковесы. Я мечтаю выступить против этих людей. Может, я кого-нибудь найду…

— Но с вашей администрацией…

Трамп: Они не собираются побить меня. Я против того, что они хотят сделать. Я за правоохранительные органы. Я сторонник безопасности и низких налогов. Я хочу низкие налоги. Я хочу границы. Мы получим еще 1,6 миллиарда долларов на границах. Я хочу границы. Мы потратили 3,2 миллиарда и получим еще 1,6 миллиарда. А потом, в конце концов, мы получим все это, и мы завершим стену.

Они не хотят этого. Они не хотят того, что есть у меня. Теперь я должен сказать. Я знаю многих демократов. Они что-нибудь скажут, а потом подмигнут мне. И опять же, это все та же старая история. Они говорят, они не понимают. Это политика.

Причина, по которой они не хотят меня, в том, что они хотят управлять шоу. Они хотят этого. Это сила, называй ее как хочешь. Но то, что они сделали здесь — это позор, полный позор. И то, что они делают, я знаю, это интересно.

В одном случае они говорят: «Он фашист. Он возглавляет правительство. Он самый могущественный президент на свете. Он ужасный человек. Он хочет захватить все правительство, и он это сделает. Мы не можем его остановить».

Это не сработало. На следующей неделе, он сказал: «Он некомпетентен». Я сказал: «Хорошо, подождите минутку». То я захватываю мир, то некомпетентен. Они пробовали это неделю, но ничего не получилось.

Послушайте, это очень бесчестные люди. Это мошенники, и пресса сейчас сказала… но пресса не пишет этого.

— Почему вы получаете послания от Ким Чен Ына. Зачем так скоро нужен второй саммит и для чего?

Трамп: Итак, я получил два письма от председателя Кима. В какой-то момент, я… знаете, отдам эти письма. Это невероятные письма. Это письма, которые великолепны в смысле его чувства, что он хочет сделать. Я действительно верю, что он хочет сделать это. Возможно, я ошибаюсь.

Я слышал, как вчера вечером кого-то на одном из телеканалов, я не буду упоминать, на каком, сказал, почему президент Трамп так много дал Северной Корее? Я сказал, подождите минутку. Я попросил Сару Хакаби позвонить этому человеку. Я не дал ему ничего, кроме того, что встретился с ним. Что я ему такого подарил?

Я не делал того, что сделал Обама, который дал ему 1,8 миллиарда долларов наличными, чтобы вернуть четырех заложников. Я вернул заложников, но никогда ничего ему не платил. Я не заплатил ему и десяти центов. Но он хочет заключить сделку, и я хочу заключить сделку. На самом деле у нас очень хорошие отношения, они сильно отличаются от тех, что были в прошлый раз в Организации объединенных наций. Это было немного грубо. Не забывайте, что в тот раз они сказали: «О, Трамп говорит эти ужасные вещи». Он собирается втянуть нас в войну.

У вас была бы война… если бы меня не избрали, вы были бы на войне. И президент Обама, по сути, сказал то же самое; он был готов начать войну. У вас была бы война, и вы потеряли бы миллионы, а не тысячи, вы потеряли бы миллионы людей. В Сеуле миллионы людей, 40 миль и 30 миль от этой очень опасной границы.

Если бы меня не избрали, у вас была бы война. Президент Обама думал, что вы должны пойти на войну. Ты знаешь, как он был близок к тому, чтобы нажать на спусковой крючок? Миллион человек. Со мной никто об этом не говорит. Никто об этом не говорит.

У нас очень хорошие отношения. Я ему нравлюсь. Он мне нравится. Мы ладим. Он написал мне два самых прекрасных письма. Когда я показал одно из них, только одно, премьер-министру Абэ, он сказал, что это действительно новаторское письмо. Это невероятно… И это историческое письмо. Это прекрасное… прекрасное произведение искусства.

И я думаю, что мы заключим сделку. Мы заключим сделку, Стив? Я на самом деле не знаю. Но я думаю, что мы собираемся. В то же время ни ракет, ни ракет, ни ядерных испытаний, вы знаете, больше года мы вы не видели.

До того, как я пришел сюда, все в этой комнате думали, что вы собираетесь на войну. И что случилось потом? Это было забавно. Они сказали, что он был ужасен. Он был так груб с председателем Кимом, Ким Чен Ыном. Он был таким грубым, это ужасно. Он собирается вызвать… ну, у меня была встреча с президентом Путиным.

И на этот раз они сказали, что он слишком мягок с президентом Путиным. У меня была замечательная встреча… она длилась два часа. Мы обсудили все: Украину, Сирию, Израиль и защиту Израиля, мы провели большую встречу. Они хотели, чтобы я закончил боксерский поединок.

И знаете, что? Если бы я был убийственно жестким с президентом Путиным, они бы сказали, что он был слишком жестким. Вы не можете победить этих людей, но вы просто продолжаете идти. Тем временем, у нас все хорошо.

Давайте дальше.

— Как вы думаете, сколько времени потребуется Северной Корее для денуклеаризации?

Трамп: Я не знаю. Я не хочу в это ввязываться…

— Мы видели оценки один год, два года.

Трамп: Стив, я не хочу ввязываться в игру времени. Знаете почему? Я сказал Майку Помпео… Я сказал, Майк, не ввязывайся в игру времени. Мы остановили их. Они демонтируют заводы. Они закрывают много разных полигонов. Они собираются закрыть еще немного, вы услышите об этом очень скоро. Я не хочу забегать вперед, но вы скоро об этом услышите.

Сейчас они не заинтересованы в проведении ядерных испытаний. Вы знаете, у нас был случай… примерно… когда я пришел в Белый дом, вы помните это, было массивное… они думали, что это землетрясение. Гора сдвинулась на полтора дюйма. Мы говорим о горах. Знаете, Северная Корея очень гористая. Прекрасная земля, прекрасная.

Эта гора действительно сдвинулась. Она сдвинулась. И кто-то подумал, что это землетрясение, а потом они узнали, что нет, это были ядерные испытания. Сдвинул гору. Я говорю о серьезных вещах, серьезных размерах. Когда я пришел — и, конечно, до того, как пришел — у меня был риторический вопрос. Вы знаете, это соперничество, я думаю, вы могли бы назвать это так, с председателем Кимом, о котором мы оба сейчас говорим улыбкой и смеемся, но все думали, что это ужасно.

У нас было много президентов, которые ничего не могли сделать с Северной Кореей. Сейчас у нас хорошие отношения. У нас хорошие отношения. И самое главное, все то, о чем вы слышали, страшилки, на мой взгляд, исчезли. Теперь, они могут начать снова? Да. Я люблю заключать сделки. Они могут начать? Да. Может быть, мы ничего не придумаем. Я думаю… прямо здесь. Я думаю, что то, что мы сделали за кулисами… о чем никто не знает, и я не виню вас за то, что вы не знаете.

Знаете, личные письма, личные письма. Но говорят, что они хотят это сделать. Об изменениях мы знаем гораздо больше, чем СМИ. Куда больше. Но если бы вы увидели, что происходит за кулисами, я думаю, вы были бы очень впечатлены. Мы были страной, идущей на войну. Я действительно считаю, что президент Обама признал бы, что он сказал, что это, безусловно, его самая большая проблема. Когда я сидел с ним перед тем, как идти в администрацию, он сказал мне, что это, безусловно, самая большая проблема.

И он сказал мне, что был очень близок к войне. И миллионы людей — не тысячи — миллионы людей были бы убиты. И это могло бы быть — прямо рядом с Китаем, вы правы — это очень легко могло бы стать мировой войной. Сейчас мы находимся в отличном положении. Я не хочу играть в игру времени. Я сказал Майку Помпео, не позволяй им так с тобой поступать. Я ничего вам не давал.

И вдруг мы вернулись… это было несколько недель назад. Я думаю, что мы вернулись через два с половиной месяца после саммита, который прошел с большим успехом. А люди кричат, что так долго. Я сказал: о, я понял. Ты должен понимать СМИ. Я имею дело со СМИ всю свою жизнь. Слишком долго. Слишком. Они кричат, и я это видел. И наши ребята были… и не Майк, но наши ребята были… ну, мы работаем как можно быстрее.

Я сказал, что у меня есть время в мире. Мне не нужно торопиться. Нет, вы знаете, о прекращении санкций речь не идет. Мы получили санкции. Я не снимал никаких санкций. Прошлой ночью я видел репортера, парня, который мне очень нравится. И он задал вопрос президенту Южной Кореи Муну, почему президент так много отдал. Я ничего вам не давал. Я ничего не отдал.

Что я отдал, кроме некоторого времени. Да, я летал в Сингапур. У нас была назначена встреча… Если вы спросите генерала Мэттиса, почему бы нам не прекратить эти нелепые, на мой взгляд, военные игры. Я называю их военными играми. Если бы я сказал вам, сколько стоят эти игры — и, честно говоря, я сказал Южной Корее, что они должны платить за эти игры. Мы расплачиваемся за них. Говорят, хорошо, что нашим самолетам нужно пролететь небольшое расстояние.

Я сказал, где это находится. Гуам. О, да. Сколько это займет времени? Семь часов. О, здорово. Мы летаем на этих массивных бомбардировщиках… Я давно хотел остановить это. Я считаю это ценным приобретением. Но мы это сделали — мы экономим, кстати, только для налогоплательщиков, целое состояние. И если нам нужны они, то мы можем начать снимать это немедленно.

Если я думаю, что они нам нужны, я начну это раньше генералов. Дело в том, что репортер так сказал. Я спрашиваю, что мы сделали? Я ничего вам не давал. И мы действительно на пике — я думаю, мы действительно собираемся сделать что-то очень важное.

Но мы не играем в игру времени. Если это займет два года, три года или пять месяцев, это не имеет значения. Там нет ядерных испытаний и нет испытаний ракет.

— Вас вообще беспокоит месседж, отправленный женщинам, которые смотрят это, когда вы используете такие слова, как «мошенничество» в отношении утверждений о сексуальном насилии?

Трамп: В своей жизни я произносил гораздо худшие слова, чем «мошенничество». Это, наверное, самая милая фраза, которую я когда-либо использовал. Я имею в виду мошенничество… так и есть. Это мошенничество на доверии. Это работа с доверием, но они… это мошенничество демократов. Они это знают.

ВОПРОС: Так как насчет сообщения, отправленного женщинам, которые это смотрят?

Трамп: Они делали то же самое с российским расследованием. Они пытались убедить людей, что я как-то связан с Россией. Не было никакого сговора. Подумайте об этом. Я в Висконсине. Я в Мичигане. Я говорю, Ну и дела, у нас не очень-то хорошо. Я выиграл в обоих этих штатах. У нас не очень хорошо. Позвольте мне позвать русских на помощь. Кто-нибудь действительно в это верит? Это мошенничество.

Я наблюдаю за этими ребятами, маленьким Адамом Шиффом и всеми парнями, кто принимает звонки от русских, которые оказываются обманщиками, как вы знаете — это комики или что-то вроде того… Почему он принимает звонок от русского? Сенатору Уорнеру поступил звонок от русского. Тот был комиком или вроде того, но при этом сказал: «У нас есть фотографии президента Трампа» — «Вау, где я могу их достать?». Если бы мы когда-нибудь это сделали, это было бы очень важно. Да, это афера. И это неплохой термин. Это совсем не плохой термин.

Трамп: Я скажу вам одну вещь, которую я могу отметить. У меня было много людей, которые говорили со мной относительно того, что происходит, потому что это ужасный прецедент. Мне придется назначить других судей и, возможно, других судей Верховного суда. Это может быть несколько судей Верховного суда, больше двух.

И когда я позвонил Бретту Кавано, поговорил с ним и его семьей, сказав, что выбрал их, они были так счастливы и польщены, как будто… я имею в виду самое главное, что когда-либо случалось. И я их прекрасно понимаю. Верховный суд США.

Я не хочу оказаться в положении, когда люди скажут: «Нет, спасибо, нет, я не хочу этого». Знаете, я говорил с кем-то 38 лет назад, и это может быть не очень хорошо.

Нам нужно управлять страной. Мы хотим лучшего таланта в мире. Но вот что я вам скажу, люди, которые жаловались мне больше всего на то, что происходит, это женщины. Женщины очень злые.

Вы знаете, что я получил 52% среди женщин. Все говорили, что этого не может быть — 52%. Женщины так злы, и я, честно говоря, думаю, что… я думаю, им нравится то, что делают республиканцы, но думаю, они хотели бы видеть, что это происходит намного быстрее.

Трамп: Но дайте им день в суде. Пусть она проведет свой день в суде. Пусть кто-нибудь другой проведет день в суде. Но те, с кем я сталкиваюсь… я имею в виду, есть мужчины, которым это не нравится, но есть и женщины, которые возмущены тем, что происходит. Я всегда говорил, что женщины умнее мужчин. Я говорил это много раз, и я серьезно. Но женщины… женщины возмущены тем, что происходит.

— Господин президент, вы всегда говорите, что поддерживаете своих союзников, курды сейчас после разгрома ИГИЛ* находятся под большим давлением в Сирии и в Ираке со стороны многих противников. Что будет сделано для того, чтобы облегчить их позиции, после того как они помогли США победить ИГИЛ?

Трамп: Ну, мы им очень помогаем, и мы с ними очень дружим. И, как вы знаете, мы сражались бок о бок, и мы победили ИГИЛ, по сути, совсем недавно на Ближнем Востоке, и мы сделали это с большой помощью курдов. И они, они отличные бойцы. Знаете, некоторые народы — отличные бойцы, а некоторые — нет… курды — отличные бойцы. И они замечательные, замечательные люди. И мы собираемся… мы обсуждаем эту ситуацию прямо сейчас.

— Что вы сделаете, чтобы поддержать их, сэр?

Трамп: Ну, я просто говорю, что мы будем обсуждать эту ситуацию. Мы уже начали обсуждать эту ситуацию. Но у нас была огромная поддержка со стороны курдов в поддержке ИГИЛ, ОК?

— Господин президент, Сьюзан Ли, «Фокс Бизнес». Вы отменили встречу один на один с премьер-министром Канады Джастином Трюдо?

Трамп: Да, это так.

— Почему?

Трамп: Потому что его пошлины слишком высоки, он, похоже, не хочет двигаться, и я сказал ему забыть об этом. И, честно говоря, мы думаем о том, чтобы просто обложить налогом автомобили, приезжающие из Канады, это материальная нагрузка, и большая. Мы очень недовольны переговорами и стилем ведения переговоров в Канаде.

Нам не очень нравится их представитель — я люблю Канаду, кстати, у меня так много друзей. Но это не имеет никакого отношения к этому — я представляю Соединенные Штаты. Мексика была абсолютно… я имею ввиду, они были великолепны. Кстати, новый президент был великолепен.

Сделка завершена, теперь она должна пройти через Конгресс, и вы знаете, многое должно произойти. Но мы это сделали… Боб Лайтайзер, который где-то здесь, где Боб? Боб Лайтайзер проделал большую работу по переговорам, как и они, но сделка готова, за исключением одобрения Конгресса.

Но Канада относилась к нам очень плохо, они относились к нашим фермерам в Висконсине и штате Нью-Йорк, и во многих других штатах очень плохо. Молочные продукты, 300%… 300%. Как вы продадите молочный продукт за 300%?

Ответ: никак. Что и является барьером. По сути, они говорят, что у нас нет никаких барьеров — между прочим, это 300%, поэтому туда ничего не отправляют, поскольку невозможно конкурировать. Так что Канаде предстоит пройти долгий путь. Я должен быть честен с вами, мы совсем не ладим с их переговорщиками — мы думаем, что они уже давно используют нашу страну.

У нас были люди, которые не знали, что они делают, и почему у нас было за последние пять или шесть лет в среднем 800 миллиардов долларов в год торговых потерь. Это смешно, этого больше не будет.

— Что это означает для НАФТА, будете ли вы выходить из НАФТА?

Трамп: НАФТА мне не нравится, никогда не нравилась. Это было очень плохо для Соединенных Штатов, и было здорово для Канады, было здорово для Мексики — очень плохо для нас.

Я не собираюсь использовать название НАФТА. Я отказываюсь им пользоваться. Я видел тысячи закрытых заводов и фабрик. Я видел миллионы потерянных рабочих мест в автомобильных компаниях, которые переехали. Вспомните, в Мексике из-за НАФТА сейчас сосредоточено 25% нашего автомобильного бизнеса. Нас в этой сделке больше не будет… Мы будем сохранять компании, и я сказал мексиканцам, что мы должны сохранить компании.

Но они также получают немало. Они получают другие вещи. Они получают много хороших вещей. Мексика заключила очень хорошую сделку. Но с Канадой все очень тяжело. То, что мы сделаем, это заключим сделку с Канадой — для чего, как вы знаете, все еще сохраняется хороший шанс, — это и близко не то, что они хотят сделать. Было бы несправедливо.

— Но вы собираетесь уведомить Конгресс о выходе из НАФТА?

Трамп: То, что мы, вероятно, собираемся сделать, это USMC… который расшифровывается как US Mexico Canada. Но здесь, возможно, останется только USM. Это будут Соединенные Штаты и Мексика.

Канада придет. Теперь, если Канада не заключит с нами сделку, мы заключим сделку намного лучше. Мы собираемся обложить налогом машины, которые поступают к нам. Мы вложим миллиарды и миллиарды долларов в нашу казну и, честно говоря, будем этому очень рады. Потому что это на самом деле больше денег, чем можете заработать при любых обстоятельствах совершения сделки. ОК? Хорошая работа, весьма. Вы делаете очень хорошую работу. Очень.

— Какими будут отношения США с курдами после ИГИЛ?

Трамп: ОК. Мы пытаемся хорошо ладить — мы отлично ладим с курдами. Мы очень стараемся им помочь. Не забывайте, что это их территория. Мы должны им в этом помочь. Я хочу им в этом помочь. Посмотрим, что будет дальше. Они сражались вместе с нами. Они погибали вместе с нами. Они умирали. Мы потеряли десятки тысяч курдов, которые сражались с ИГИЛ. Они погибли за нас и вместе с нами, и за себя. Они погибли ради себя. Но они замечательные люди. И мы не забываем, я не забываю, что произойдет когда-нибудь позже, но я могу сказать вам, что я не забываю. Это замечательные люди.

— По поводу Ирана, один вопрос. Каков ваш четкий план по прекращению иранского влияния в Ираке, в Сирии и особенно в…?

Трамп: Я думаю, что не было никаких больших изменений — кроме, может быть, Китая, потому что, к сожалению, их рынки упали — на 30% за последние четыре месяца, не так ли?… Я думаю, что на самом деле на 32. Но это нормально. Но много… Китай — очень особенное место. И Иран — это совершенно особое место.

Но я думаю, что за последние шесть месяцев ни одна страна не изменилась так сильно, как Иран, с тех пор как я разорвал ужасную, ужасную ядерную сделку с Ираном, как они называли, одну из самых глупых сделок, когда-либо заключенных. Например, почему они не позаботились о Йемене в этой сделке? Почему они не позаботились о Сирии? Знаете, почему? Керри сказал, что это было слишком сложно. Мы даем 150 миллиардов долларов, мы заплатили 1,8 миллиарда долларов наличными. Наличные деньги. Целую комнату можно заполнить стодолларовыми купюрами.

Трамп: И вам понадобится, вероятно, пять таких комнат, как эта. Мы выделили 1,8 миллиарда долларов наличными. Почему мы не заботились о Йемене? Почему мы не позаботились о Сирии и других — он сказал, потому что это было слишком сложно. Ну, ты просто отдал все свои карты. Вы дали им 150 миллиардов долларов. И теперь в Йемене бардак, но сейчас там становится лучше. И в Сирии был беспорядок, и я несу за это ответственность, и я надеюсь, что буду нести и дальше.

Несколько недель назад я писал в социальных сетях о провинции Идлиб: «Не делайте этого». И я вам сейчас расскажу. Это было, когда я присутствовал на встрече с большим числом сторонников. Одна женщина встала и сказала: «В Сирии есть провинция с тремя миллионами человек населения. Прямо сейчас иранцы, русские и сирийцы окружают эту провинцию, они собираются убить мою сестру, и они собираются убить миллионы людей, чтобы избавиться от 25-35 тысяч террористов или врагов, но я думаю, что мы можем назвать их террористами».

И я сказал: «Этого никогда не произойдет. Я не слышал о провинции Идлиб». Я вернулся в Нью-Йорк, и я взял провалившуюся «Нью-Йорк Таймс». Я ненавижу признавать, что это был Нью-Йорк, но это была провалившаяся «Нью-Йорк Таймс». И открыл ее, не на первой странице, там была очень большая статья. Я сказал: «Вау, это та же самая история, которую рассказала мне женщина, в которую мне было трудно поверить, потому что зачем кому-то что-то делать с тремя миллионами человек?».

И там говорилось, что их окружают, что они начинали буквально на следующий день, собираясь сбросать бомбы повсюду и, возможно, убить миллионы людей, чтобы достать 35 тысяч террористов.

Я написал в социальных сетях и дал указания Майку Помпео, Джону Болтону: «Не позволяйте этому случиться». Я сказал: «Не позволяйте этому случиться». Это не значит, что они не могут оказаться избирательными, что они не могут так войти, и они должны делать то, что они должны делать, с террористами — я предполагаю, что это террористы — но не убивать миллионы людей.

И это прекратилось. Вы видели это. Никто не собирается благодарить меня, но это нормально — это нормально, потому что люди знают. Еще за это меня благодарят сирийцы — это было около четырех недель назад, когда я это потушил. Я сказал: «Они окружают город с населением три миллиона человек, они начнут бомбить город. Не позволяйте этому случиться».

И это я тоже имел в виду. Я серьезно. И миллионы людей были спасены, и я… я сегодня воздал Ирану большую честь. Не знаю, слышали ли вы это. Я воздал большую честь Ирану, России и Сирии за то, что они этого не сделали. Теперь я надеюсь, что это будет хирургическое вмешательство, то есть, войти и сделать — это долго. И им, возможно, придется это сделать. Но я думаю, что миллионы людей были бы убиты, и это было бы позором.

И, надеюсь — мне придется рассказать вам. Турция оказала большую помощь. Турция была великолепна. Турция нам очень помогла во всей этой ситуации.

— Возвращаясь к Ирану. На этой неделе вы обратились с призывом к другим странам вместе с Америкой оказать давление на Иран. Рухани все еще призывает США вернуться к старой сделке. Но после встречи с мировыми лидерами на этой неделе вы добились какого-либо прогресса в направлении потенциального нового курса?

Трамп: Не важно, что думают мировые лидеры по Ирану. Иран вернется ко мне, и, я думаю, заключит хорошую сделку, а может быть, и нет — никогда не знаешь. Но они сильно страдают. У них протесты в каждом городе, гораздо больше, чем было в период президентства Обамы, гораздо больше.

Президент Обама заступался за правительство, а не за народ, и у него, вероятно, был бы совсем другой Иран, если бы он этого не сделал. Но я заступаюсь за людей. Я с народом Ирана. Но вот в чем дело — у них необузданная инфляция. Их деньги ничего не стоят. Все идет не так. У них беспорядки на улицах. Невозможно купить хлеб. Ничего нельзя сделать. Это просто катастрофа.

В какой-то момент, я думаю, они захотят вернуться и они скажут, Эй, мы можем что-нибудь сделать? И я — это очень просто — я просто не хочу, чтобы у них было ядерное оружие. Вот и все. Неужели я прошу слишком многого? Я не хочу, чтобы у них было ядерное оружие. Я хочу, чтобы у них была отличная экономика.

Я хочу, чтобы они продавали много нефти, поскольку цены на нефть… я не доволен ОПЕК. Я сказал им, что не доволен работой ОПЕК. Мы заботимся обо всех этих людях, защищаем их. Они не продержались бы там в течение двух недель, если бы не я, и Соединенные Штаты и наши гораздо более сильные вооруженные силы. Потому что наши вооруженные силы истощены. У нас старое снаряжение.

Вы знаете лучше, чем кто-либо. 700 миллиардов долларов и 716 миллиардов долларов. У нас самые невероятные новые самолеты и все такое. Нам это нужно. Не то, чтобы я хотел их потратить, хотя это работа. Это все сделано в Соединенных Штатах.

Но Иран должен вернуться и поговорить. Я делаю это не из-за силы или слабости. Я просто говорю, что в какой-то момент им придется возвращаться. Если вы посмотрите на то, что там происходит, то компании уходят налево и направо. «Мерседес Бенц» только что ушел. Они все собираются уходить. Они не хотят оставаться в Иране. Потому что у них есть выбор, хотят ли они быть с Ираном или хотят быть с нами, и мы… мы собрали десять триллионов долларов с момента моего избрания.

Нас поймал Китай, теперь все идет в обратном направлении. Люди не могут в это поверить. Люди никогда не видели такой ситуации с Китаем. Все всегда было… 20 лет говорили: О, Китай такой великий, Китай такой великий. Больше вы этого не услышите.

Обожаю Китай. Я думаю, что они великие. Но вы больше этого не услышите. Знаешь, кто сейчас великий? Сейчас мы великие снова.

— Просто чтобы не было недоразумений: я знаю, что Вы указывали на меня, но сейчас я работаю в «Пи-би-эс ньюсауор» (PBS NewsHour)…

Трамп: Я это знаю. Я знаю.

— Тогда у меня такой вопрос: вчера в Организации Объединенных Наций Вы говорили о достижениях Вашей администрации, и многие лидеры начали смеяться. Какова, по Вашему мнению, причина этого смеха?

Трамп: Ну, это поддельные новости.

— И как Вы себя ощущали в такой ситуации?

Трамп: Да, это фальшивые новости, и именно так это преподносилось в СМИ.

Я сказал, что с момента моего избрания наша экономика начала показывать самые впечатляющие результаты в мире: уровень снижения налогов, уровень нормативного регулирования, уровень доверия — самый высокий за последние 18 лет. Уровень безработицы — самый низкий за всю историю нашей страны, скоро это будет историческим рекордом. Посмотрите на безработицу среди темнокожих, посмотрите на безработицу среди азиатов, среди женщин, среди людей, которым за 65 — таких хороших показателей у нас никогда не было. Посмотрите на число компаний, вливающихся в нашу страну. Никто и не думал, что такое возможно, и я говорил об этом. И я стоял перед большой группой профессионалов высочайшего класса, большинство из которых либо представители стран ООН, либо других стран, это люди, которые редко хлопают, аплодируют, улыбаются. И когда я сказал, что наша страна сейчас сильнее, чем когда-либо прежде — и это правда — я услышал в зале легкий шелест. И я услышал смешки и сказал: «О, я не и думал, что это будет так…». Они смеялись не надо мной. Они смеялись вместе со мной. Нам было весело. Это не была насмешка.

А теперь мы слышим фальшивые новости: мол, люди смеялись над президентом Трампом. Они не смеялись надо мной. Людям просто было приятно в моей компании. Мы делали это вместе. Мы хорошо провели время. Они ценят то, что я сделал. Соединенные Штаты вернули себе уважение.

Раньше к Соединенным Штатам относились без уважения. Каждый использовал нас, как мог: или это были рабочие места, или они забирали наши компании и не платили по счетам, много всего.

Даже в области обороны. В последние несколько дней я сказал целому ряду стран: слушайте, у вас очень богатая страна. Мы вас защищаем. Без нашей протекции у вас были бы серьезные проблемы. Я сказал им: вы должны компенсировать нам эту защиту. Почему мы вас защищаем? И знаете, что они сказали? Где-то на третьей минуте разговора они со мной согласились. И вы можете спросить эту группу весьма талантливых людей. Они согласились со мной. Правда, они сказали, один из них сказал: «Но господин президент, нас никто никогда об этом не просил. Они нас никогда об этом не просили. Никто никогда не говорил, что мы должны платить». Это действительно богатые страны. Я буду с вами честен.

Я вот тут спросил Японию. Я сказал: мы предоставляем вам защиту. Вы очень богатая страна. Вы отправляете нам миллионы автомобилей. Вы наживаете на нас целое состояние. У нас с вами гигантский дефицит торгового баланса. И мы вас защищаем и выделяем вашему военному сектору внушительные субсидии.

Я сказал это Южной Корее. У нас 32 тысячи солдат в Южной Корее. И это очень богатая страна. Это великие страны. Это очень богатые страны. Я сказал: почему же вы никак не возмещаете нам эти убытки. И вы знаете что: они смотрят на меня и даже не знают, что ответить, потому что ответа нет. Если бы речь шла о бедной стране, которой нужна защита, потому что там могут погибнуть люди, я обеими руками за то, чтобы обеспечить им эту оборону. Я с них не возьму ни копейки.

Но если это богатые страны, у которых с нами чрезвычайно активное сальдо торгового баланса, чрезвычайно, и вдобавок ко всему мы оплачиваем расходы на их оборону, а порой это очень большие расходы. Тогда это не работает. Еще два вопроса, и закругляемся.

— Господин президент, Вы сказали, что чувствуете родство с Бреттом Кавано (Brett Kavanaugh). Вы сказали, что ложные обвинения, сделанные против Вас, заставляют Вас испытывать недоверие к этим женщинам.

Трамп: Нет, я этого не говорил. С чего Вы взяли? При чем тут поддельные новости? Разве я это говорил?

— Тогда не могли бы Вы объяснить, что Вы имеете в виду, говоря о ложных обвинениях в свой адрес?

Трамп: Прошу прощения. Кстати, я ценю вашу работу, я вас смотрю периодически. Но я этого не говорил.

— Тогда не могли бы Вы объяснить, что Вы имели в виду?

Трамп: Я сказал так. Мне не терпится на нее посмотреть. Я действительно хочу услышать, что она скажет. И, может быть, ее слова меня во всем убедят. Может быть, она скажет что-то важное. Но в то же время я должен вам сказать, что он один самых выдающихся людей современности. Он потрясающий человек. Он потрясающий гений. У него отличные мозги. Он был, по-моему, лучшим студентом в Йельском университете. Разве не так? Первым в своем классе в Йельском университете. Он был отличным студентом-правоведом. Раньше я уже слышал его имя. Но не знал его лично. Не знал его до поры. Но его имя было у меня на слуху на протяжении десяти лет. И знаете, в каком контексте его произносили? Все говорили, что его место в Верховном Суде. Я спросил: о ком вы? Его зовут Бретт Кавано, это самый блестящий человек, самый блестящий адвокат. Они десять лет назад прочили ему место Председателя Верховного Суда. Учитывая все это, теперь я хочу услышать, что скажет она.

— Но Вы сказали, что чувствуете себя еще одним объектом многочисленных ложных обвинений…

Трамп: В мой адрес делалось много ложных заявлений, и если бы о них сообщала пресса, я был бы счастлив. Думаю, Джон Робертс (John Roberts) сказал бы вам, что вы освещали в СМИ эту историю о том, как женщинам заплатили за их клевету на меня. Об этом рассказал Шон Хэннити (Sean Hannity). Признаюсь, когда я увидел это в его шоу, я даже позвонил ему.

Верьте или нет, я не очень много с ним общаюсь, но я его уважаю. Я позвонил ему. И сказал, что это реально важная новость, очень большая новость. Он со мной согласился. На следующий день я стал просматривать газеты — там не было об этом ни слова. На следующий день я смотрел «Эй-би-си ньюз» (ABC News), я смотрел «Эн-би-си» (NBC), я смотрел «Си-би-эс» (CBS), я не смотрел «Си-эн-эн» (CNN), но в следующий раз я и его посмотрю… Я посмотрел все — никто кроме «Фокс» (Fox) об этом не рассказал. А это большая новость. Стыдно.

— Господин президент, ничего, если я передам микрофон «Нью-Йорк таймс»?

— Господин президент, поскольку я из «Нью-Йорк Таймс», могу ли я задать вопрос перед этим джентльменом?

Трамп: Поскольку Вы откуда?

— На самом деле я из «Нью-Йорк таймс». Ямиче — моя бывшая коллега, и мы скучаем по ней. Но я надеялся…

Трамп: Я дам Вам слово после вот этого человека, хорошо? Я сделаю это в знак уважения к газете, которую когда-то любил, спасибо.

— Господин президент, я представляю «Тру ньюс» (TruNews). Сегодня Вы встречались с израильским премьер-министром Биби Нетаньяху (Benjamin Netanyahu) и коснулись темы палестинско-израильского кризиса, сказав, что поддерживаете двухгосударственное решение этого конфликта. Могли бы Вы немного подробнее рассказать об этой великой сделке, о мирном соглашении.

Трамп: Я бы очень хотел договориться с израильтянами и палестинцами. Всю жизнь мне говорили, что это самая трудная сделка. Но я не согласен: по-моему, реформу здравоохранения провести труднее. В общем, вы хотите знать правду.

Там все сложно. Но думаю, что в итоге мы заключим сделку. Думаю, у нас получится. Поэтому на одном из наших многочисленных совещаний сегодня я встречался с Биби Нетаньяху, человеком, которого очень уважаю. Этот человек все время был со мной чрезвычайно любезен, он с большой радостью воспринял мою инициативу по переносу посольства в Иерусалим, которое, кстати, мы открыли за четыре месяца, потратив меньше $500 тысяч, при бюджете, составлявшем более миллиарда долларов. В общем, мы сэкономили, скажем так, миллиард долларов, не так уж плохо. И посольство открыто, и оно, кстати, очень красивое. Иерусалимский камень — один из моих любимых.

Я расскажу вам об одном вопросе, который мне задали. Мне сказали: это первая пресс-конференция после длительного перерыва. А я: что вы имеете в виду? У меня сегодня их было пять. Каждый раз, когда я присаживаюсь, на меня обрушиваются с вопросами орущие с галерки репортеры. Так вот один из них спросил о варианте с одним или двумя государствами, и я ответил, что, по-моему, это будут два государства. Думаю, это более сложный путь, потому что это сделка с недвижимостью, потому что вам нужно проводить границу, нужно оговаривать множество случаев, которые соглашение не охватывает, много всего. На самом деле это более сложный вариант, но, с другой стороны, он лучше работает, потому что люди будут управлять собой сами, в общем, мне задали этот вопрос. И я сказал, что, скорее всего, будет два государства. Мне кажется, мы движемся в этом направлении.

И я рад, что я перепоручил этот вопрос Джареду (Jared Kushner), который так любит Израиль. Он любит Израиль. Но также будет справедлив с палестинцами. Он понимает, что довольными должны остаться обе стороны. Нужно всем угодить. И еще все так сложно потому, что за многие годы накопилось очень много ненависти и гнева. Это пожалуй ключевой фактор.

Но они спросили меня, я сказал, что, по-моему, это будет двухгосударственное решение. И знаете, что я сделал сегодня? Я выдвинул эту идею. И если вы спросите у израильтян, большинство из них с ней согласятся. Но никто не хотел высказать эту мысль вслух. Так что это большая новость. Короче говоря, если израильтяне и палестинцы хотят иметь одно государство — я не против. Если им нужны два государства — я тоже не против. Я счастлив, если счастливы они. Я посредник, я хочу понять, смогу ли я заключить сделку, чтобы люди больше не убивали друг друга.

Когда мы были в Саудовской Аравии, там проходила одна из величайших конференций в истории. Многие из вас, наверное, там были. Это одно из самых красивых мероприятий — там и в Китае — на которых мне довелось побывать. Я никогда не видел ничего подобного. И там собрались лидеры, кажется, 58 мусульманских государств: их короли, эмиры, наивысшие правители каждой страны — не было ни одной второстепенной фигуры.

И, явно не сговариваясь друг с другом, эти люди подходили ко мне по отдельности — их никто не подсылал, они сами подходили и говорили: «Сэр, вы не сможете установить мир на Ближнем Востоке без мира между израильтянами и палестинцами». Я спрашивал: почему, в чем разница, почему это так важно? И они говорили: «Просто мир на Ближнем Востоке не возможен без мира между израильтянами». Такие слова я слышал от одного из лидеров, короля Саудовской Аравии, отличного парня, короля Салмана (Salman). Потом подходил еще кто-то. Мне об этом сказали, наверное, 12 лидеров. И я начал понимать, что мир между Израилем и палестинцами очень важен для Ближнего Востока — и мы прикладываем большие усилия, чтобы его достичь. Думаю, двухгосударственное решение более вероятно, но, если они решат оставить одно государство или сделать два — мне все равно, лишь бы обе стороны были довольны.

— «Нью-Йорк таймс»! Спасибо, сэр.

Трамп: «Нью-Йорк таймс» в любом случае про меня ничего хорошего не напишет. Тогда ваш вопрос, и закончим.

— У нас сейчас вроде как процветание, не упадок.

Трамп: У нас отлично идут дела. Скажите спасибо мистеру Трампу.

— Я, пожалуй, воздержусь.

Трамп: Мне даже интересно, как вы это делаете? Знаете, раньше про меня довольно мало писали, но пару раз я все-таки появлялся на первых полосах «Нью-Йорк таймс». Сейчас про меня выходит в среднем три или четыре статьи в день, так? И все они ругательные — что бы я ни делал. Но знаете что? Я не в обиде, мне все равно нравится эта газета. Продолжайте.

— Я хотел вернуться к Китаю, потому что, на мой взгляд, то, о чем Вы объявили сегодня, действительно важно…

Трамп: Я согласен.

— Вы говорите о дружбе, которая связывает Вас с Си Цзиньпином, но при этом сегодня Вы по сути обвинили его правительство во вмешательстве в наши внутренние дела…

Трамп: Так и есть.

— В том, что они подрывают наш демократический процесс и делают это, чтобы навредить Вам, Республиканской партии и Вашим сторонникам.

Трамп: Делают это, чтобы помочь самим себе.

— Тогда как же этот человек может быть вашим другом?

Трамп: Я думаю, что мы еще в состоянии поддерживать эту дружбу — а он, возможно, уже нет, Скажу честно: я думаю, что у нас были очень хорошие отношения, мы понимаем друг друга. Они пишут исследования о Дональде Трампе, они пытаются во всем этом разобраться, потому что такого с ними никогда не случалось раньше. Только подумайте: вы такого никогда не видели, вы же в курсе дела, такого никогда не было. У них большие проблемы, я не хочу, чтобы они у них были. Но сделка должна быть справедливой, Канаде тоже пришлось с этим смириться. По-моему, мы с Си пришли к взаимопониманию, то же самое я могу сказать и о многих других лидерах.

Я также могу назвать вам тех, с кем, по-моему, я этого контакта никогда не налажу, я не хочу иметь с ними дело. И для этих людей у меня есть Помпео (Mike Pompeo), Никки (Nikki Haley), Болтон (John Bolton), Джаред, а, если они не смогут, я обращусь к Саре Хакаби (Sarah Huckabee Sanders), так? Но по большей части у меня складываются очень хорошие отношения например, с премьер-министром Абэ (Синдзо Абэ) или с президентом Муном (Мун Чжэ Ин).

Кстати, вчера вечером Брет Байер (Bret Baier) брал интервью у президента Муна и спросил его обо мне. Я не могу это рассказать, потому что вы назовете меня хвастуном, но вчера вечером он сказал обо мне что-то невероятное: «Без президента Трампа этого не могло случиться, без президента Трампа этого бы никогда не произошло. И никто другой не смог бы этого сделать».

Китай — очень своеобразная страна. Там невероятный народ. Это невероятная страна. То, что они сделали, в это трудно поверить. И все началось с ВТО. Это была неправильная сделка, хотя все началось еще до ВТО. Китай был не таким, каким мы его знаем сегодня. И это началось, в том числе, при посредстве наших людей, которые занимали вот этот самый пост в Овальном кабинете — иначе говоря, они позволили им действовать безнаказанно, им все сошло с рук. Я думаю, что у нас по-прежнему хорошие отношения. Но вы знаете что? В знак уважения к вам я завтра ему позвоню и спрошу: «Эй, как дела? Вы не против платить несколько миллиардов долларов в месяц за пошлины?»

— У меня всего два небольших наблюдения. Во-первых, как бы Вы сравнили уровень нынешнего вмешательства со стороны китайцев с тем, что делала Россия в 2016 году?

Трамп: Ну, по-моему, здесь все по-другому. Если вы полистаете «Де Мойн Режистер» (Des Monies Register), вы увидите, что у них есть рекламные объявления, которые выглядят как редакционные статьи и где говорится: «О, вы должны остановить Трампа. Вы должны голосовать против него». Мои фермеры, они, знаете ли, патриоты. На канале, который меня не очень любит, они опросили фермеров, и те признались, что им туго, потому что внезапно Китай перестал делать закупки. Кстати, они их возобновили. Не знаю, заметили ли вы. И производство соевых бобов растет, и вообще дела идут в гору. И нанесенный мною ущерб оказался минимальным. На самом деле рыночные показатели выросли, и фермеров ждет большой успех. Это потрясающие ребята. Я люблю их, и они голосовали за меня, и они меня любят. И они сказали: «Ничего, если мы пострадаем — он делает все правильно».

Это сложная игра. Многие люди не имеют ясного представления, что это такое. Они не знают, как определять пошлины. Они не знают, что это не то же самое, что налог, хотя смысл примерно тот же. Но они знают, что впервые за многие-многие годы у них есть президент, который борется за них, который не позволяет другим странам отнимать у них рабочие места, не позволяет такого рода злоупотребления.

Посмотрите, что произошло, например, с НАФТА — и это продолжалось на протяжении многих лет, потому что никаких изменений не было. НАФТА было ущербной сделкой с самого начала. Почему? Потому что у них был 17-процентный налог на добавленную стоимость, и никто в этой стране об этом не знал. А когда узнали, примерно неделю спустя, никто не пошел и не изменил условия. Мексика получала налог на добавленную стоимость. Таким образом, прежде чем начать, мы уже отставали на 17 или 16 пунктов. НАФТА было ужасным соглашением.

Значит, вернемся к фермерам и, кстати, к сталеварам. Я покончил с демпингом. Он был ужасен. И теперь, если они хотят демпинговать, пожалуйста, сколько угодно — только заплатите Соединенным Штатам 25 процентов. Но, как я уже говорил, у нас феноменальные показатели производства стали.

Но фермеры говорят: «Этот человек борется за нас. Ни один президент никогда не боролся за нас раньше». И вам действительно стоит посмотреть, что произошло с нашими фермерами за последние 15 лет — их разорили в пух и прах. По ним прошлись катком. Но фермеры это преодолеют. Это великие люди. Настоящие патриоты. Давайте на этом закончим, хорошо? Ну ладно, давайте еще, быстро.

Мне всегда нравится заканчивать на хорошей ноте. Элтон Джон говорил, что, если вам удается закончить на хорошей ноте, не возвращайтесь назад. Я это видел — а вы когда-нибудь видели? Когда все проходит отлично. Исполнители отличные. Они играют последнюю песню, и все сходят с ума. А потом возвращаются на бис, так? И уже не попадают в настроение. И все уходят. А потом говорят, что концерт был так себе. Ну, давайте.

Вопрос: Один последний вопрос о завтрашнем слушании. Мой коллега из «Скай ньюс» (Sky News) на пресс-конференции уже спрашивал Вас о том идейном посыле, который Вы направляете американским женщинам.

Трамп: Верно.

Вопрос: А что Вы можете сказать молодым людям, американцам? Вы отец. В нынешнем культурном контексте…

Трамп: Мы сейчас переживаем очень важный культурный момент. Вы правы. По-моему, это прекрасный вопрос. Это очень важный момент для нашей страны, потому что есть выдающийся человек, против которого выдвигаются очень серьезные обвинения — и, вероятно, их никто не сможет доказать. Поэтому я мог бы выбрать на эту должность вас — вас или вас, или вас, кого-нибудь еще — а потом кто-нибудь придет и что-нибудь скажет. Со мной это много раз случалось, эти ложные обвинения. И, честно говоря, никто не знает, кому верить. Я мог бы выбрать другого Председателя Верховного Суда. Потом еще одного, и еще — это может продолжаться до бесконечности.

Кто-нибудь придет и скажет, что 30, 25, 10, 5 лет назад он сделал мне какую-то ужасную вещь. Он сделал это, он сделал то. Честно говоря, это очень опасный период для нашей страны. И наши недоброжелатели — некоторые из них, должен заметить, демократы — повторяют это снова и снова, потому что они знают: это просто игра, в которую они играют. Это «развод». На самом высоком уровне. Мы говорим о Верховном Суде Соединенных Штатов.

Это может продолжаться вечно. Я могу выбрать еще пять человек. В какой-то момент люди начнут говорить: «нет, спасибо». Это, возможно, самая завидная должность в мире. И знаете что? Я честно скажу, что это была прекрасная кандидатура — потому что я проводил собеседование и с другими отличными профессионалами. Я вполне могу представить себе ситуацию: пойду к одному из них и скажу, мол, все, что случилось с этим замечательным человеком, печально, и теперь я собираюсь выбрать тебя. Хочу, чтобы ты занял эту должность. И этот человек, который отчаянно боролся за это место два месяца назад, вполне может отказаться от моего предложения.

Это не имеет отношения к Верховному Суду. Это имеет отношение к нашей стране. Когда вас считают виновным до того, как ваша вина доказана — так не должно быть. Я всегда слышал, что, пока ваша вина не доказана, вы считаетесь невиновным. Я слышу это всю жизнь, это очень красивая фраза. В данном случае человека считают виновным до того, как это доказано. По-моему, это очень опасный для нашей страны стандарт. С учетом всего сказанного я с нетерпением жду, что скажет она. Я также жду ответа судья Кавано. Думаю, это будет очень, очень важный день в истории нашей страны. Благодарю вас за внимание.

* Террористическая организация, запрещенная на территории России

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.