Трудное примирение десять лет спустя
Десять лет назад Европа вновь стала свидетельницей того, как впервые со времен окончания холодной войны российские танки въехали на территорию независимой страны — на этот раз чтобы оккупировать часть Грузии. Тбилиси по сей день не оставляет намерений вернуть себе обе территории, но его стратегия не подразумевает участия военных.
Мы находимся всего в ста километрах от Тбилиси. Между тем пейзаж почти не изменился. Горы, окружающие грузинскую столицу, не слишком отличаются от здешних, в долинах которых, как кажется, скрываются целые деревни — речь идет о горстке довольно невзрачных и обособленных домов. Однако ровно десять лет назад мир, затаив дыхание, следил за событиями именно в этом регионе: тогда, в самый разгар европейского лета, начался открытый военный конфликт между двумя независимыми странами. 850 человек погибли, и более десяти тысяч были вынуждены покинуть свои дома. В политическом плане конфликт все еще ждет своего разрешения. На первый взгляд кажется, что все произошло из-за этих деревень, о которых раньше никто не слышал. Но на самом деле все намного сложнее.
После нескольких месяцев провокаций и небольших стычек и ввиду усиления российского военного присутствия на территории Южной Осетии грузинская армия начала бомбить столицу, город Цхинвал — это произошло в ночь на 7 августа 2008 года. Реакция России была ошеломляющей. Назвав свои действия гуманитарной миссией, Москва быстро изгнала грузинские войска из Южной Осетии, открыла новый фронт на еще одной сепаратистской территории — в Абхазии, разбомбила один из черноморских портов, вошла в Гори, родной город Сталина, и, казалось, угрожала Тбилиси — все это случилось буквально за считаные дни.
Европейские столицы оказались застигнуты врасплох. Ужасаясь перспективе новой войны на территории Европы, они пытались достичь дипломатического решения, чтобы положить конец боевым действиям. Грузии ничего не оставалось, кроме как согласиться с положениями декларации о прекращении огня, которая на практике сделала жизнеспособным российское военное присутствие на территориях Южной Осетии и Абхазии, которые спустя несколько недель были признаны Москвой независимыми государствами.
«Мир» в зоне военных действий
Мы поднялись на один из холмов в сопровождении членов наблюдательной миссии Европейского союза (UEMM), которая с 2008 года патрулирует «демаркационную линию» между Грузией и Южной Осетией. Довольно сложно определить конкретное место, где мы находимся, что в целом характерно для этого конфликта. Это не зона конфликта, это не граница, это не «ничейная земля». Ирландец Десмонд Дойл (Desmond Doyle), официальный представитель миссии, использует выражения, которые помогают ему, насколько это возможно, избегать политического подтекста: он говорит об «административной демаркационной линии» — не о границе, как называет ее Россия, и не о линии оккупации в терминах Тбилиси.
UEMM находится здесь в основном для решения операционных задач и, следовательно, подчеркивает отсутствие приверженности к той или иной стороне всякий раз, когда в дело вмешивается политика. Жить в этой области очень нелегко, хотя режим прекращение огня в целом не нарушается. «Мы стараемся, чтобы конфликт не возвращался и чтобы у людей была спокойная жизнь», — говорит Дойл.
Сепаратистские силы не дают разрешения на въезд в Южную Осетию: он позволен только тем, у кого есть документ, выданный властями, контролирующими этот район — даже члены миссии не имеют права работать на этой территории. Тем не менее, по подсчетам UEMM, демаркационную линию в районе Одзизи, где мы находимся, каждый день пересекают в среднем 400 человек.
Помимо патрулей — невооруженных, подчеркивает Дойл — важнейшая часть работы миссии связана с управлением линией экстренной связи между двумя сторонами. «Горячая линия» запускается всякий раз, когда кто-то желает сообщить об аномалии, возникшей на демаркационной линии. «Чаще всего вопросы, с которыми приходится иметь дело во время „горячей линии», касаются пропавших без вести или ситуаций, связанных с фермерами», — говорит пресс-секретарь. В 2017 году было зарегистрировано 1648 случаев обращения к этому механизму, и вполне вероятно, что к концу нынешнего года соответствующий показатель будет еще выше.
Граница, проходящая по огородам
Такого рода управление усложняется и самим ненадежным характером демаркации границы. В договоре о прекращении огня этот вопрос остался нерешенным: Грузия отказывается установить четкую разграничительную линию на территории, которую считает своей. Россия использует это двусмысленное положение, чтобы постоянно менять свою границу — нам рассказали, что одна из ее последних «обновленных» версий в буквальном смысле слова проходит через огород одного из жителей.
Пересечение демаркационной линии без надлежащего разрешения наказывается арестом, который осуществляют осетинские силы безопасности — в Тбилиси это называют «похищениями». Такая перспектива держит местное население в постоянном страхе. Дойл рассказывает об одном 80-летнем фермере, который привязал свою корову к столбу, а ей удалось высвободиться. Старику пришлось пуститься за ней в погоню — лишь бы она не перешла на другую сторону. «Скорее всего, даже если бы корова пересекла демаркационную линию, ничего серьезного не случилось бы, но старик пришел в ужас от одной только мысли об этом», — смеется пресс-секретарь.
Правда в других случаях эти аресты могут носить гораздо более трагический характер. В марте осетинские власти передали Грузии тело Арчила Татунашвили, человека, задержанного за несколько недель до того КГБ, местными спецслужбами, в приграничной зоне по подозрению в подготовке «террористических актов». Осетины утверждали, что Татунашвили, бывший солдат грузинской армии, умер в результате сердечного приступа, однако в Тбилиси уверены, что во время ареста 35-летний мужчина подвергался пыткам, что стоило ему жизни.
С холма, где мы находимся, вовсе не кажется, что возвышающаяся впереди гора подконтрольна уже другой стране. Но если приглядеться, можно различить среди скалистого ландшафта и растительности здания, составляющие небольшую военную базу, построенную Россией. По оценкам, на всей территории Южной Осетии существует 19 объектов такого рода. Посыл предельно ясен: Россия никуда не собирается отсюда уходить.
Курс на ЕС
В Президентском дворце, расположенном на вершине одного из холмов в Тбилиси, президент Георгий Маргвелашвили начинает свое выступление на встрече с иностранными журналистами фразой, которая не оставляет никаких сомнений относительно намерений грузинского лидера: «Скоро мы станем частью Европейского союза».
Именно эта, по всей видимости, незыблемая стратегия определяет грузинскую политику со времен обретения независимости в 1991 году, и пережитая десять лет назад «российская агрессия» только подтверждает ее правоту. Недавнее исследование показало, что лишь пять процентов населения Грузии относится к европейскому блоку негативно.
Войну с Россией в Тбилиси воспринимают как очередную попытку Кремля удержать Грузию в российской сфере влияния. «Российская оккупация началась не в 2008 году, а в 1990-е годы, в ходе так называемой гибридной войны», — говорит Маргвелашвили.
Сразу же после объявления независимости Грузия столкнулась с мятежами в двух провинциях, большую часть населения которых составляют не грузины, а другие этнические группы: сначала в Южной Осетии, а затем в Абхазии. В этих конфликтах силы сепаратистов заручились поддержкой России и не позволяли Грузии осуществлять эффективный контроль над этими территориями.
По мнению Маргвелашвили, в 2008 году Россия ответила на события, имевшие место на саммите НАТО, когда был отклонен поданный Грузией и Украиной запрос на членство в Атлантическом альянсе. Когда две бывшие советские республики в открытой форме выразили свое желание присоединиться к блоку, в котором Москва по-прежнему видит для себя угрозу, Кремль был вынужден предпринять решительные действия. «Намерения России всегда заключались в том, чтобы попытаться каким-то образом повлиять на Грузию», — говорит президент.
Похоже, что и десять лет спустя ситуация не имеет однозначного решения. Россия продолжает отрицать факт оккупации грузинской территории и в качестве оправдания называет свое военное присутствие там гуманитарной миссией в целях защиты интересов этнических меньшинств в Южной Осетии и Абхазии. А Грузия заявляет, что не откажется от намерений восстановить контроль над этими территориями, которые, по ее словам, являются неотъемлемой частью страны, и обвиняет Россию в простом стремлении ограничить ее суверенитет.
За отсутствием окончательных решений временные трудности становятся нормой, и каждый пытается адаптироваться к сложившейся ситуации. Несмотря на политические трения, Россия остается для Грузии важным торговым партнером (7,5% ее экспорта идет на север), а грузинские винодельческие регионы продолжают каждый год привлекать тысячи российских туристов.
Главное слово, определяющее сегодняшнюю политику Тбилиси в отношении оккупированных территорий — «примирение». Недавно правительство запустило программу активизации торговых связей с обеими территориями, которая также поощряет включение тамошних студентов в грузинские учреждения. Цель состоит в том, чтобы попытаться показать, что собой представляет современная Грузия, жителям Абхазии и Южной Осетии, которые для грузинских властей — не более чем сателлиты Москвы.
Между тем программа примирения исключает любую форму политического признания руководящих органов обеих сепаратистских республик. «Преимущество этой инициативы заключается в том, что грузинское правительство может добиться хороших результатов, не завися от другой стороны», — объясняет «Публику» президент Центра развития и демократии, исследовательского центра в Тбилиси, Михаил Мирзиашвили.
Проще говоря, речь идет о законодательных подвижках, которые облегчат достижение обеих целей и решат практические задачи. Грузия не признает удостоверяющие личность документы, выданные сепаратистскими властями, однако правовые изменения в рамках этой инициативы позволят использовать их в качестве «основы для запуска процесса регистрации человека» в школе или в сфере бизнеса, говорит Мирзиашвили.
Никто не скрывает того, что процесс примирения будет затяжным и при этом не гарантирует успеха. Но грузинская риторика отмечена надеждой на примирение страны с самой собою. Ведь воспоминания о танках и бомбежках еще слишком свежи, чтобы колючая проволока и горстка военных баз могли заставить грузин опустить руки. «Нам приходилось жить и в гораздо худших условиях», — говорит президент страны.
Журналист путешествовал по приглашению Европейской комиссии.
