Турция и Россия — соседи, друзья или враги?

Мы живем рядом с Российской Федерацией. В определенный момент времени Турция была одной из двух стран НАТО (наряду с Норвегией), которые имели общую границу с Советским Союзом. Начиная с XVIII века, вся история Османской империи состоит из бесконечных сражений и войн против Российской империи.

Всего за 150 лет Османская империя потеряла все территории вокруг Черного моря и большую часть Балкан. Крым попал под власть России, а Кавказ был очищен от мусульманских народов, прежде всего, черкесов и грузин, обращенных в ислам. Кроме того, западный пригородный район Стамбула Ешилькёй и восточная провинция Карс были захвачены российскими войсками. Можно сказать – и это не было бы большим искажением действительности – что рост Российской империи как крупнейшей европейской державы в основном происходил за счет упадка и разрушения Османской системы.

Это не могло не оставить глубоких шрамов в памяти турецкого народа. «Московит» всегда считался заклятым врагом, и все, что происходило в России (включая установление социализма советского образца), никогда не встречало у турок особой поддержки и симпатии.

Кроме того, турецкий национализм новейшего времени был главным образом интеллектуальным продуктом тех турецких философов и политиков, чье происхождение связано с местами традиционного проживания тюркских народов Российской империи, главным образом – Казанью и Крымом.

Исмаил Гаспирали, Юсуф Акчура, Ахмет Агаоглу являются наиболее яркими фигурами нового, нарождающегося «турецкого национализма». Не было бы большим преувеличением сказать, что этот национализм возник как реакция на российскую экспансию, но в то же время, Россия сыграла очень важную роль в его формировании.

Существование многочисленных православных меньшинств в Османской империи давало русским повод для постоянного вмешательства во внутренние дела страны, особенно на Балканах. Это также вызывало в народе глубокое недовольство по отношению к православным балканским народам. Особенно ярко описана эта неприязнь в романах Омера Сейфеттина, чьи произведения до сих пор очень популярны среди молодого поколения.

Большевистская революция в России и кемалистская революция в Турции в корне изменили отношения между странами. Владимир Ленин и Лев Троцкий поддержали турецкие войска, сражавшиеся в Анатолии, отправив им в помощь боеприпасы и золото, а также нескольких военных советников.

Советское руководство продолжало поддерживать кемалистов, даже несмотря на то, что весь состав политбюро Коммунистической партии Турции был убит в Трабзоне приспешниками кемалистов. Кстати, позже главарь этой банды Топал Осман, восстал против правительства в Анкаре, устроив массовые беспорядки, едва ли не уличную войну, прежде чем был убит.

Турецкая республика отчасти переняла опыт Советского Союза, в частности, пятилетние планы социально-экономического развития. За этим исключением, советская модель не рассматривалась в качестве возможного образца для Турции, и даже до провозглашения создания Турецкой республики, правительство организовало в Измире экономический конгресс, на котором турецкие власти объявили о выборе либерального капиталистического режима, основанного на уважении частной собственности.

С другой стороны, молодая Турецкая Республика вынуждена была согласиться принять на себя долги Османской империи, в то время как большевистское правительство открыто отказалось возвращать долги Российской империи. Выбор, сделанный российской и турецкой революциями, навсегда разделили пути развития этих двух стран. Впрочем, отношения между ними оставались более или менее дружественными до Второй мировой войны. Однако, после ее завершения Иосиф Сталин озвучил территориальные требования к Турции в Карсе и Ардахане, ссылаясь на массовые убийства армян, в то время как доктрина Трумэна вовлекла как Турцию, так и Грецию, в сферу западного доминирования.

В образовавшемся в те годы биполярном мире Турция неизменно оставалась настроенной жестко антикоммунистически и являлась наиболее уязвимой страной НАТО. Это не помешало некоторым разумным и дальновидным шагам в духе политического прагматизма, таким как покупка у Советского Союза технологий для сталелитейной промышленности.

Однако, политические отношения между двумя странами оставались на протяжении десятилетий в лучшем случае замороженными. После распада Советского Союза, Турция хотела установить тесные отношения с тюркоязычными республиками Центральной Азии, но эта инициатива осталась не более чем символической и со временем сошла на нет.

Между тем, российская дипломатия, верная советским традициям, с одной стороны, никогда не провозглашала какой-либо открытой вражды к Турции, а с другой, делала все, чтобы не допустить усиления ее влияния на международной арене.

Во время плана Кофи Аннана, тогдашнего генерального секретаря ООН, по урегулированию кипрского конфликта, общественное мнение греков-киприотов было разделено почти поровну, однако влияние России на всемогущую коммунистическую партию Кипра АКЭЛ изменило ситуацию. Благодаря своему лояльному электорату, который составлял около 30 процентов населения, АКЭЛ создала мощную оппозицию плану Аннана, и он был отвергнут почти тремя четвертями голосов, в то время как турки-киприоты подавляющим большинством голосов поддержали идею воссоединения острова.

Сегодня мы видим последствия несостоявшегося воссоединения для внешней политики Турции и России. Это огромный минус для Турции и столь же значительное преимущество для России.

Не приходится сомневаться, что современная Россия, которая никогда открыто не противостояла Турции (история со сбитым над Сирией самолетом является исключением), будет и впредь осуществлять свою долгосрочную стратегию, предусматривающую сохранение наиболее острых турецких проблем. Когда лидер Рабочей партии Курдистана Абдулла Оджалан в 1998 году улетел из Сирии, он направился именно в Москву.

Установление более тесных отношений с Россией – неплохая идея. Как говорится, держи своих друзей рядом с собой, а врагов – еще ближе. Тем не менее, мысль о том, что между Россией и Турцией может сформироваться долгосрочный экономический и военный альянс звучит скорее как плохой научно-фантастический фильм, чем как реальность.